Сколько стоит ваше сердце?
Шрифт:
— Ты мне потом расскажешь, раздвоенный язык — или нет.
— А если обману?
— Не обманешь, — беспечно рассмеялась Джайкери, — трактат в двух частях. Самое интересное как раз во второй. Узнаешь про язык — получишь вторую часть. Все просто, моя прелесть…
— Какая ты хитрая.
— Тем и живем!
Подруги, переглядываясь беспечно, и в то же время значительно, подхватив пышные юбки, поспешили к западному крылу, где расположилась Джайкери.
Петля вокруг Алеты затягивалась все туже. Князь Гевор ничего не знал
В гостиной графини суетились горничные, расставляя вазы с розовой вейгелой и развешивая гирлянды "снежной невесты" — они были зачарованы, чтобы не сыпали лепестками и пахли не так сильно. Иначе в комнату было бы просто не войти.
— Что это? — удивилась девушка, пряча в складках юбки компрометирующий ее свиток.
— Подарок от Императора на десятидневье помолвки, — две горничные поклонились, с любопытством поглядывая на графиню, — на столе подарок от повелителя.
Девушки бесшумно выскользнули за двери, оставив Алету один на один с последствиями странного настроения повелителя.
Она неспешно подошла к столу, где, и в самом деле, красовался изящный футляр с вензелем Шайро-Туан на крышке, уже полным графским.
Надавила на костяную пластину.
Внутри, на голубом бархате, покоились длинные жемчужные серьги и широкий браслет. Только жемчуг, как и положено юной девушке.
Карточку Алета взяла уже спокойнее.
"Невинней снега в декабре,
прозрачней солнечной струны,
еще нежней, чем акварель,
еще обманчивей весны…"
Невольно она рассмеялась. Простенький мадригал заканчивался прозаическими строчками: временем и местом. Алета бросила быстрой взгляд на клепсидру в уголке секретера.
Времени оставалось только на то, чтобы спрятать свиток, переодеться, причесаться и добежать до места. Как сказал бы Марк — впритык.
Так она и появилась в апартаментах императора — со смешинками в светло-зеленых глазах.
Рамер, в последние дни привыкший к каменно- настороженному лицу невесты, удивился:
— Дорогая, я бесконечно рад, что ваше настроение исправилось. Но в чем причина? Откройте секрет, чтобы я мог радовать вас и дальше?
— О, — Алета присела, — все было чудесно: цветы, подарок и стихи, — на последнем слове она не выдержала и прыснула.
— Так, значит, все же стихи… Вы их знаете?
— Я даже могу их продолжить, — и Алета с выражением продекламировала:
И прелесть губ,
И прелесть глаз
Того, кто зрел ее хоть раз
Разит еще верней стилета,
Еще?
Ах, пережить бы это.
Император рассмеялся, искренне и без обиды. Алета невольно отметила, что вот так, по-домашнему, в расстегнутом камзоле, волосы небрежно стянуты резинкой и вместо рапиры лишь один длинный кинжал в ножнах на широком поясе — Рамер
— Но откуда такие познания, откройте тайну? Чтобы я не позорился в другой раз.
— Это стихи Эшери, — охотно объяснила Алета, — у него много таких виршей. Начинается канонично, торжественно, красиво — а в конце сплошное ехидство. Поэтому их и используют так — отрезают верх и пишут на карточках. Дамам нравиться. Ну а я, пользуясь привилегией кузины, знакома с полным вариантом.
— Он еще и поэт! Право же, я начинаю чувствовать себя обиженным богами.
— Вы? — изумилась Алета, — С вашим совершенно роскошным хвостом и императорской короной.
— Забавно, что хвост вы поставили на первое место.
— Ну как же… Корона есть у многих, а хвост — только у вас.
— И он вас совсем не пугает? — Рамер повернулся и словно прошил девушку острым взглядом.
Алету скорее пугали эти его мгновенные переходы от веселья к гневу, от сибаритской расслабленности к полной собранности. Но такие вещи владыкам не говорят.
— Мы же с вами уже выяснили, что нет, — она пожала плечами, — мы боимся того, что может причинить нам зло. В ипостаси вы обнюхали меня и сказали, что никогда не съедите. Мне этого вполне достаточно, чтобы чувствовать себя спокойно.
Она прошла к столику с вином и легкими закусками и наполнила два бокала.
— Мне кажется, вам неприятен этот разговор. Давайте лучше продолжим о поэзии.
— О поэзии — так о поэзии, — покладисто согласился Рамер Девятый, принимая бокал из рук невесты, — а какие стихи вашего кузена вам особенно нравятся?
Алета улыбнулась, легко и мечтательно.
— Цикл "Бродяга". Там есть изумительные миниатюры.
— Почитаете?
— Охотно.
На моем дорожном плаще
Пыль тысячи троп.
И одна ведет к тебе,
А все остальные — прочь.
А в твоем саду — сто огней.
Две тысячи песен у скрипки.
И одна из них — обо мне,
А все остальные — молитвы…
— Хм, — отреагировал Его Величество. Алета этого не заметила. Отмечая рукой сильные доли, она продолжила:
Мне все равно придется уходить.
Пусть не сейчас, пусть завтра — но придется.
И тонкая серебряная нить
Натянется, заплачет — и порвется.
И вспорет мир высокий краткий звук.
И схватит небо утренним морозом.
И прозвучит дверей негромкий стук
Ответом всем не прогремевшим грозам.
— Я знаю, ты мечтаешь по ночам,
Что этот день окажется дождливым
И снимет ткань с любимого плеча, — задумчиво вступил мягкий баритон императора,
И я останусь греться у огня.
Кого-то это сделает счастливым,
Но не тебя, мой друг.
И не меня… Алета, неужели вам и в самом деле это нравится?
— Да, — она по-настоящему удивилась и даже почти обиделась, — а почему не должно? Это хорошие стихи.