Сколько стоит ваше сердце?
Шрифт:
— На портал, — пожал плечами Винкер, — они считаются по трем точкам, а зеркала всегда овальные, либо круглые. Но Храм не любит порталов. А некоторые… не будем показывать пальцем и называть имена — так просто ненавидят, считая ересью и демоновым искушением.
— Некоторые из-за своей твердолобости и дурацких принципов отказываются от дружеской руки, просто потому, что ее протягивает Храм.
— Простите, если я вас невольно обидел, но Храм… — Марк смутился, чуть ли не впервые в жизни.
— Храм бывает разным, — перебил жрец. —
Марк легко, почти неощутимо вздрогнул. Было бы верхом наивности считать, что жрец этого не заметил, он не производил впечатления олуха или растяпы. Скорее. его можно было сравнить с профессором Эйстлером.
И — с ним точно не стоило играть игры. Он не Беата, далеко не Беата. Небось, тоже не нужен амулет, чтобы отличить правду от лжи. А уж умолчание расколет влет.
Марк опустился обратно на стул, напротив жреца и вытянул из-за ворота псевдо-шенгу.
— Если два треугольника — портал, то три разомкнутых угла… арка? Ворота в… другую вселенную? — в карих глазах мелькнуло что-то похожее на смесь одобрения и досады и Марк подался вперед, — Вы — человек?
— Я — да.
Это "я" было очень красноречивым. В голове у Винкера немедленно закрутился хоровод из тысячи вопросов. Они толкались, пытаясь вытеснить друг друга и пролезть вперед. Винкер молчал, пытаясь уговорить бурю в голове. А жрец… жрец тоже молчал. Он, похоже, просто ждал. И дождался.
— Моя мать… Как ее звали?
— Юстина. Юсти Несравненная.
— Фаворитка Рамера Восьмого? — если бы Марк не сидел, то, наверное, попробовал бы упасть. Повод был. — Только не говорите, что я имею какое-то отношение к императорской семье?!
— Хорошо, не буду, — пожал плечами жрец, — но самого факта мое молчание не отменит.
— Боги претемные! — высказался Винкер и бросил виноватый взгляд на жреца, — Простите. Это не от недостатка уважения к вашей вере.
— Я помню, вы — атеист. И воспринял ваши слова правильно — просто как выражение очень сильных чувств. Несколько грубое, но мы ведь не в обществе молоденьких дебютанток. Вы — младший брат Императора. И если бы не заговор, который увенчался частичным успехом, то вы бы уже заняли полагающееся вам место в резиденции. Место, которое раньше, долго и успешно, занимала ваша мать.
— Фаворитки Рамера Девятого? — хмыкнул Марк, — боюсь, не получилось бы. Не говоря уже о том, что мы родня, мы оба предпочитаем женщин (одну женщину, но об этом помолчим).
— Не говорите глупостей, — поморщился жрец, — вы меня прекрасно поняли. Вас учили и воспитывали, чтобы вы стали незримым голосом храма. Тенью за троном.
Железный самоконтроль дал сбой: Винкера заметно передернуло.
— Впору поблагодарить неведомых заговорщиков, что этого не случилось, — откровенно сказал он, — спрашивать, кто они, думаю, бесполезно?
— Одно имя я могу вам назвать. Этого человека уже нет в живых. Ниточка оборвана, так что…
— Феро? —
— Вы не можете этого помнить, — изумился жрец, — вы были слишком малы.
— Сожалею, — Марк пожал плечами. Шок был силен, но поддаваться ему он не собирался. И выдавать мэтра Габрио — тоже. — У меня великолепная память. Я помню очень многое. В том числе и айвовое варенье…
— Что ж. Тем лучше. Это все упрощает. Наш договор. И дальнейшую работу. Не придется ничего писать. Лишние бумаги, они всегда… лишние.
— Договор? Мне жить осталось до конца праздников.
— Пустое, — повторил жрец, — Храм вытащит вас отсюда быстрее, чем Нерги запихал. Если вы захотите отомстить — граф сядет на ваше место. Хотите? — в карих глазах впервые мелькнуло что-то, похожее на вызов.
— А, можно, вместе с князем? — Марк был — сама невинность.
Жрец помедлил.
— Не сразу. — наконец, сказал он, — Храм не всесилен. Но с вашей помощью он станет сильнее.
— Тот человек, в карете, говорил что-то про три предложения?
— Они совсем просты: шенга, клятва верности Храму и клятва личной верности своему куратору. В данном случае — мне. Это обычные правила при вступлении в наш орден. А потом мы выйдем отсюда вместе и вы забудете эти стены, как страшный сон. Надеюсь, я не услышу этих юношеских глупостей о предательстве принципов?
— Нет, уважаемый жрец. Вы их не услышите, — Винкер встал, — Но самих принципов это не отменит. Благодарю за визит и беседу. Было приятно и… познавательно. Сожалею, что не оправдал ваших надежд, но я уже говорил — принятие шенги под виселицей не лучшая идея.
Он аккуратно снял медальон с шеи и протянул жрецу.
— Я не верю в Святых Древних, но точно знаю, что боги существуют и оскорблять их считаю… стратегически неверным.
Жрец уставился на не-шенгу непонимающим взглядом. Посмотрел на Винкера. Снова на медальон.
— Вы отказываетесь? — не поверил он. — От жизни?
— От тюрьмы чуть более комфортной и смертного приговора слегка отсроченного? — уточнил Марк, — Конечно. Предпочитаю не тянуть.
— Глупец, — постановил жрец. Встал. И вышел. Проходя мимо он, буквально, сдернул медальон с руки Винкера. И только этот жест выдал, как жрец на самом деле расстроен и зол.
Дверь захлопнулась. Снаружи упали засовы.
…Позади осталось уже три бронированных двери, вход в следующую комнату был перекрыт огромной плитой, вытесанной из целого камня. Отодвигалась она магическим приводом, настроенным лично на Демона: на его кровь. Тот же ключик деактивировал все ловушки на пути, а ловушек было много: огнеметы, парометы, камнеметы… не говоря уже о банальных самострелах. И все в коридоре длиной меньше тысячи шагов.
— Параноик, — тряхнул головой Маркиз.