Сколько стоит ваше сердце?
Шрифт:
Скорее по привычке доводить начатое до конца, чем из реального интереса, император вернулся к доносу.
А как еще можно назвать сей пасквиль?
"… Обратите внимание на грамматику, — продолжал неведомый корреспондент, — она не случайна. В хозяйственных книгах есть два варианта написания слова Храм — со строчной и с заглавной. Первое можно принять за простую описку не слишком грамотного служащего, если не обращать внимания на суммы пожертвований. Они здорово разняться, и если Храму жертвуют, в основном, какие-либо покрова, утварь или мелочь, то храму — только денежные суммы и весьма крупные.
Семья погибшего стража в списках жертвователей именно храму (весь список в конце письма)…"
Подносы с чаем и почтой появились одновременно и были проигнорированы.
— Главу СБ ко мне, — бросил Рамер Девятый, больше не отрываясь от письма.
— Ваше Величество, вас хотела бы навестить невеста…
— Позже. Сейчас я хочу видеть Райкера.
Новый секретарь послал извиняющую улыбку графине Шайро-Туан, скромно примостившейся на диванчике в приемной.
— Его Величество примет вас сразу после главы СБ. Это может затянуться. Я пошлю за вами, как только у императора появится "окно".
— Спасибо, — отмела Алета, — я подожду.
— Чаю?
— Спасибо, — еще раз повторила Алета, — не откажусь. Если вам, конечно, не сложно.
Знаменитого генерала она узнала сразу: таких медведей в резиденции было немного — и поразилась. Глава СБ был бледен в зелень, нехорошо дышал и выглядел так, словно только что поднялся с больничной койки. Если не прямо из гроба.
Тем не менее, он довольно бодро ответил на воинский салют стражей и скрылся в личном кабинете императора.
Алета ненавидела ждать. Но альтернативы не было. Если бы Его Величество изволил уединиться с официальной фавориткой, она бы могла попытаться прорваться "к телу". Мало ли, может, ревнует? Но СБ — святое. Это понимала даже легкомысленная графиня.
— Это… что?
— А разве не видно? Список всех главных заговорщиков резиденции, причем, заметь, пронумерованный и в алфавитном порядке.
— Но откуда он у вас? — на белом лице генерала появились красные пятна то ли гнева, то ли растерянности. Не исключено, что того и другого.
— Появился, — с сарказмом ответил император, — лежу в ванной, никого не трогаю… А в моем кабинете материализуется добрый дух и решает все проблемы. Как тебе это, Арк?! Мой секретарь… Прошу прощения, бывший секретарь.
— Мой заместитель, — буркнул Райкер. — И… ваша любовница, отставленная после помолвки с графиней Шайро-Туан.
— Хвала Небу, самой графини в списке нет, — Рамера передернуло, — Заметь, письмо составлено так, чтобы мы легко проверили каждый шаг. Число, время. Даже ссылки на документы снабжены каталожными номерами.
— Добрый Дух работает в архиве?
— Не сходится. Откуда бы он тогда знал о покушении. Эти сведения не разглашались. В курсе были только я, Феро, палач Лонгери и парочка Серых. Все под бессрочной клятвой молчания…
— Тогда что это, прости меня, такое? — Рамер невежливо и совсем не аристократично ткнул пальцем в сломанную печать, — Тебе ничего не напоминает эта наскальная живопись?
Едва глянув, Райкер перевернул листы и недоуменно спросил:
— Почему "Марк"? Почему не стратег Винкер, шевалье, кавалер ордена "Рубиновое пламя"? Ни одной регалии, только имя?
— Потому что ему оставили только имя, — женский голос прозвучал громом среди ясного неба.
В дверях стояла графиня Шайро-Туан, в темно-зеленом глухом платье, без украшений.
— Алета?
— Простите, — графиня прошла вперед и остановилась напротив императора. Взгляд девушки был острым и ледяным. Рамер порадовался, что успел одеться. — Я случайно услышала… дверь приоткрылась. Видимо, от сквозняка.
— Дорогая, тебе можно входить ко мне без стука в любое время, — Рамер кивнул на удобное кресло, но она продолжала стоять, натянутая как струна и отчего-то гневная.
— Чем я успел тебя обидеть, госпожа моя? — терпеливо спросил император, невольно улыбаясь. В гневе Алета, как и многие женщины, невероятно хорошела, — Я только что прибыл с фронта, и, право, не припомню за собой никакого греха. Не понравился присланный подарок? Каюсь, его выбрал секретарь. Впредь подобного не повторится.
— Лицемер, — бросила Алета, выпрямилась еще сильнее, хотя, казалось бы — куда? Бросила короткий взгляд на генерала, — Ваша милость, будьте свидетелем: Я, Алета, графиня Шайро-Туан, требую расторжения помолвки. Немедленного!
— Ничего не понимаю, — Рамер озадаченно покрутил головой, — Что же такого там принесли от моего имени, что ты так разозлилась? В любом случае, нет никаких причин для гнева. Коробку немедленно унесут, а я прикажу позвать лучших ювелиров…
— Вы издеваетесь надо мной? — Из Алеты словно вынули стержень. Она ссутулилась и опустилась в предложенное кресло, — Я должна была знать, что человек, получивший мою клятву обманом, никогда не откажется от Кайоры и анеботума просто ради того, чтобы поступить честно… Но, во имя Неба, чем вам помешал человек, готовый отдать за вас жизнь?
— Рамер, я, конечно, могу и ошибаться, но, похоже, речь идет не о кольцах и шляпках, — заметил генерал, — что вы хотите сказать, моя госпожа?
— Присоединяюсь, — Рамер склонил голову, сверля Алету антрацитовым взглядом.
— Всего лишь то, что это — низко, приговаривать к смерти невиновного только из-за того, что он рискнул бросить вызов императору в борьбе за сердце девушки. Он подписался одним именем, потому что судом лишен дворянства, звания и наград. А фамилию ему дали в приюте…
— О ком вы говорите? — повторил генерал.
— О Марке! Вашем стратеге. Вы же не станете утверждать, что не знали о том, что он приговорен к повешению?
— Стоп, — Рамер вскинул руки. — Мне это напоминает какую-то комедию положений. Алета, сядь, налей себе чаю и успокойся. Я прибыл зеркалом из Каротты всего три часа назад, едва успел принять ванну и даже не позавтракал, мгновенно нашелся миллион дел, требующих моего личного внимания. Ты можешь мне не верить, но я, действительно, понятия не имею, о чем ты говоришь.