Сколько стоит ваше сердце?

Матуш Татьяна

— Марк Винкер приговорен к повешению? — опешил генерал Райкер, — что за бред? Он — герой обороны Бара. Я написал представление к награде.

— Даже слушать подобную ложь тошно! — огрызнулась Алета, — Смертные приговоры дворянам утверждает император, лично. Его не могли приговорить без подписи Его Величества.

— В военное время — могли, — пожал плечами император, — если я на фронте, то все судопроизводство в столице проходит по упрощенной процедуре. Приговор мог утвердить любой член совета лордов. Арк, просмотри этот бумажный

Аньер, наверняка нужный документ в сегодняшней почте.

Девушка наблюдала за торопливыми раскопками почтовой горы, дергая кружевной платок, так, что превратила дорогую и редкую вещь в спутанный комок ниток.

— Нашел, — объявил Райкер, выдергивая бланк со знакомой печатью. Часть писем и свитков с шелестом обрушилась на ковер у ног императора и его генерала, но ни тот, ни другой не обратили на них никакого внимания.

— Пособничество мятежу и похищение Алеты? — изумленно прочел Арк, — кто, мать его — собака серая, утвердил этот бред сумасшедшего? Бездна ему под копчик… Простите, моя госпожа!

— Ничего, — высоким, звенящим голосом отозвалась Алета, — вы хотели огласить состав суда. Мне тоже любопытно.

— Любопытство губит не только кошек, — Рамер бесцеремонно вынул бумагу прямо из рук генерала, скользнул по ней беглым взглядом, на мгновение замер. И тронул колокольчик.

Секретарь возник в кабинете уже с бумагой, дощечкой и карандашом, демонстрируя великолепную выучку.

Привычным способом Рамер Девятый позаимствовал карандаш, отделил от подкинутого письма лист со списком, дополнил его двумя именами и бросил секретарю. Парень невозмутимо поймал.

— Подготовишь приказ: всех, кто здесь поименован, в Лонгери. Основание — подозрение в участии в заговоре. Приказ мне на подпись и в производство, немедленно. Арк — бери гвардию, стражей… кого угодно, хоть наемников, но чтобы к вечеру все сидели в крепости. Справишься, или дать кого-то в помощь?

— Не в первый раз, — буркнул генерал и с грацией медведя развернулся на каблуках. Секретарь последовал за ним, оставив императора и Алету наедине.

— Вина? — спросил он, нарушая тягостную паузу.

— Спасибо, нет. Ваш секретарь уже напоил меня чаем.

— Ты больше не сердишься на меня?

— Нет, — она покачала головой, — даже готова извиниться. Я, действительно, не подозревала, что…

— Что в империи такой бардак? — иронично спросил Рамер Девятый, — не удивительно. Я и сам об этом не подозревал, пока не получил его во владение.

Он стоял к Алете спиной и рассматривал парк за окном, с выражением, которому девушка пока не подобрала названия. Да и не стремилась.

— Мне жаль, что все получилось именно так, — наконец, произнес Рамер, — Джайкери работала на Храм. Я этого не знал… Оправдание, конечно, так себе, но уж какое есть.

— Я тоже виновата, — самокритично признала Алета. — Пора становится взрослее.

Она по привычке тронула затылок, поймала пальцами пустоту вместо тугой косы. Нахмурилась.

— Еще

и это придется как-то объяснять… Боюсь, сказка о том, что у меня случилось воспаление мозга и косы мешали прикладывать лед — не прокатит.

Рамер невольно улыбнулся.

— Не придется. Кто-нибудь знает, что ты лишилась косы?

— Аней.

— Она будет держать язык за зубами?

— Да, но…

Рамер подошел к столу и вынул их ящика толстый конверт из плотной желтой бумаги.

— Возьми. Надеюсь, твоя камеристка знает, что нужно делать. И адрес ведьмы знает.

Алета осторожно, словно ступая по тонкому льду, преодолела расстояние между собой и императором. Протянула руку и приоткрыла конверт. На руку ей выплеснулась тугая золотая волна.

— Мои волосы… — она подняла на императора удивленные глаза, — Но откуда они у вас, Ваше Величество?

— От Белого Хорька. Я получил их, когда стоял под стенами Атры.

— Не понимаю, — мотнула головой девушка, — альбинос сказал мне, что хочет, чтобы я избрала путь жрицы.

— А мне — что отпустит тебя за анеботовые шахты. А Священному Кесару — что приведет ему сбежавшую невесту. Аорон врал всем. Святой Воин, мать его маркитантка… Больше не врет. Монтрез очень серьезно подошел к своим обязанностям опекуна, твоего обидчика — на совочек замести не осталось.

— Значит, Эшери и Марк рисковали собой в Атре по вашему приказу? — в мягком голосе девушки опять зазвенела злая металлическая струна, — Вы послали их туда чтобы… что? Спасти меня — или убить? Чтобы на правах жениха унаследовать шахты? Со мной или без меня — какая разница?

— Как же с тобой сложно, Алета, — вздохнул мужчина, — может быть, все-таки вина? У меня есть фиольское. Или предпочитаешь вина Шиара?

— Предпочитаю правду и, если можно, без рюшек и бантиков.

— Хорошо, — неожиданно покладисто ответил Рамер, — Правда — так правда. Только помни, дорогая моя невеста, что ты сама этого хотела и не вздумай закрывать уши. Я не могу потерять протекторат над Кайорой. Не имею права. Империя зависит от анеботовых шахт настолько, что сейчас, когда их нет, мы живем "за счет поступлений от продажи государственного имущества". Примерно, как разорившиеся аристократы, чтобы выжить, продают фамильные драгоценности. Эту порочную практику завел мой отец и мне пока не придумать, как ее прекратить.

— То есть — моя жизнь ничего не значит?

— Я скажу больше, дорогая Алета — моя тоже ничего не значит. — Рамер равнодушно пожал плечами, — это такой эльс над пропастью длиной в жизнь. Каждый правильный шаг дает право на следующий — и не больше.

— Я не хочу так жить, — выпалила девушка, — Святые Древние! Вы обещали мне защиту, вы обещали, что никто не тронет! А вместо этого меня сначала травят эти ваши курицы, потом приходится отстаивать свою честь со шпагой в руке, потом меня похищают… А потом вы говорите, что готовы сдать меня за две дырки в земле!