Сколько стоит ваше сердце?
Шрифт:
Алета задумалась о загадочных свойствах неведомого эльса так крепко, что не заметила, как они ступили под своды огромного бального зала, освещенного тысячей магических шаров. И опомнилось лишь услышав свое имя, гремящее из конца в конец.
— Девять шагов — и реверанс. Потом шесть — и снова реверанс, — не разжимая губ шепнула маркиза.
— Потом три — и снова реверанс, — так же тихо отозвалась Алета, — я помню.
Паркет был скользким, но в особняке Шайро-Туан перед балом его натирали так же. Решив, что не так страшны демоны Бездны, Алета расправила плечи и вздернула подбородок. И неожиданно встретилась взглядом с темными, пристальными глазами Его Величества. Показалось — или он и в самом деле ей рад?
Интересно, а он танцует? И что делать, если пригласит на эльс? Ведь, наверное, когда приглашает император, ссылаться на усталость нельзя? Засада!
Он смотрел, как под сводами зала, довольно ловко лавируя в толпе придворных, скользит золотоволосая баронесса со светло-зелеными глазами и теплой кожей. Ее легко было отследить — платье такого насыщенного изумрудного цвета было только одно.
Интересно, удастся поухаживать? Да, ему достаточно приказать, но… Не хотелось. Впервые в жизни не хотелось облегчать себе работу.
К уху склонился секретарь:
— Ваше императорское величество, капитан Дзесар начал давать показания.
— И? — с легким неудовольствием спросил Рамер, наблюдая за зеленым платьем. Кажется, никто, особенно, не интересовался баронессой. Что и понятно — статус невысок, а о ее богатстве здесь пока не знали.
— Надеюсь, это была частная инициатива Арагенов? Очень надеюсь…
— Увы. Если верить словам Дзесара, инициатива принадлежала Кесару. Его эмиссары вышли на барона год назад.
— Ты хочешь сказать, что уже год Фиоль готовит захват одной из важнейших стратегических провинций Империи, а моя разведка ни сном, ни духом.
— Полагаю, что так, — поклонился секретарь, — во всяком случае слова Дзесара трудно понять иначе.
— Чем его купили?
— Деньгами.
— Как оригинально, — скривился Рамер Девятый.
Собственно, бал он открыл, дальше народ будет спокойно веселиться без императора. Без него — даже лучше: кот из дома — мыши в пляс. А вот предателя стоило послушать самому.
— Идем, — Рамер направился к ближайшему выходу. Толпа расступалась перед ним, торопливо кланяясь.
Зеленое платье мелькнуло почти рядом. Рамер бросил в ту сторону один короткий взгляд, не замедляя шага. Прелестная девушка — или заговоривший предатель, выбор очевиден.
Внезапно под сводами зала прозвучал теплый, янтарный смех. Рамер резко развернулся, словно коршун, атакующий добычу. Он почему-то ни секунды не сомневался, что смеялась она. Откуда знал? Догадался.
— Подожди меня, — бросил он секретарю и в три широких шага оказался рядом с девушкой в зеленом.
Она слушала маркизу, склонив голову к плечу и чуть закусив губу. Смех, который остановил его, все еще плясал искрами в "бутылочных" глазах.
— Баронесса! — мягко позвал он. Или ему казалось, что мягко.
Неизвестно, сколько в толпе было баронесс, но обернулись все дамы и даже некоторые мужчины. Недоумением, написанным на лицах, можно было улицы мостить вместо дубовых плашек.
Надо отдать ей должное, девушка опомнилась первой и присела в реверансе.
— Ваше императорское величество…
— Как вам большой летний бал?
— Я в восторге, благодарю… а — вы уже покидаете нас?
Он подумал — улицы мостить? Вот теперь недоумением можно было океан выложить в три слоя.
— Дела призывают, — улыбнулся Рамер Девятый, ловя себя на том, что уже давно не улыбался так искренне. Даже губы отвыкли.
— Но вы еще вернетесь?
— А вы этого хотите? — он тоже склонил голову на бок, поддразнивая непосредственную провинциалку, — тогда непременно, баронесса. Оставьте для меня эльс.
Растерянного и озабоченного лица девушки он уже не увидел — и так задержался.
В сопровождении одного лишь секретаря он шел коридором, ведущим в портальную. Здесь никого уже не было — все приглашенные гости прибыли, а отбывать не торопились, не сейчас, не до фейрверка.
В коридоре стояли только неподвижные фигуры стражей в сером. Каменно неподвижные — приветствовать кого бы то ни было новый шеф строжайше запретил. Именно поэтому, когда одна из серых фигур шевельнулась… и не просто шевельнулась, а развернулась в сторону императора, Рамер, не раздумывая ни секунды, сделал то, что у него всегда получалось лучше всего — обернулся огромным змеем.
Огненные шары пятого уровня отскочили от его пятнистой шкуры, как детские мячики, оставив на стенах некрасивые, горелые проплешины.
— Феро, — позвал Рамер девятый, — ты жив?
Секретарь, как никогда напоминающий удивленную рыбу, на этот раз слегка поджаренную, с трудом встал: сначала на четвереньки, подметая пол длинными полами парадного камзола, а потом — на ноги.
От его пышной, взбитой на висках, прически осталось одно воспоминание: с левой стороны волосы сгорели почти полностью, кожа покраснела. Но с глазами, кажется, ничего не случилось, а волосы отрастут.
В крайнем случае, в парике походит.
— Что это было? — спросил Феро. От потрясения он совершенно забылся и не просто опустил все титулы, даже сокращенную форму. Он еще и смотрел на императора в упор, а интонации были не просительные — требовательные.
Про себя Рамер усмехнулся.
— Очередное покушение, — он пожал плечами, — ничего нового под солнцем. Было бы о чем переживать, право. Вы не пострадали, это хорошо. Где я найду такого компетентного, расторопного и не болтливого секретаря.