Сколько стоит ваше сердце?
Шрифт:
— Я?
— Ну не я же потребовал немедленной клятвы на амулете.
— Вы меня обманули! — обвиняюще сверкнули зеленые глаза.
— Есть немного, — не стал оправдываться Рамер, — но зато вы сами убедились, что обмануть вас ничего не стоит. Вы потрясающе наивны, Алета. Это факт, который только что блестяще подтвердился. Надеюсь, вы не будете спорить с фактами? Вам просто нельзя в этом мире быть одной. Вы не справитесь. Это факт, моя дорогая графиня Шайро-Туан.
Он встал и шагнул к ней, все немаленькое расстояние уместилось в один широкий шаг, мягко взял за плечи и потянул к себе.
— Что вы собираетесь делать? — сузила глаза Алета.
— А на что похоже? — шевельнул бровью мужчина.
— На поцелуи я тоже не подписывалась.
— Не будьте ребенком, — резковато сказал он, — помолвка будет официальной, нам придется повторить этот номер на публику, причем несколько раз. Вы хотите устроить спектакль во время заседания Совета Лордов? Или в храме? Никто, — он приблизил лицо к ее и снизил голос до едва слышного шепота, — никто не должен догадаться, что наша помолвка заключается не по страстной любви. Никто, Алета. Если мы оба хотим жить.
— Оба?
— Ну конечно, оба. А вы что думали? За анеботум могут и императора грохнуть. Легко. Так что перестаньте нервничать из-за сущей ерунды. От поцелуев дети не рождаются, это точно.
Алета закрыла глаза и приготовилась сражаться за свое целомудрие как дикая камышовая кошка.
Прикосновение его губ оказалось… просто прикосновением. Легким, почти неощутимым. Хоть и пугающе уверенным. Словно печать поставил.
— Живы, дорогая? — ехидно осведомился Рамер Девятый. Алета поймала себя на том что продолжает стоять оцепенев, с закрытыми глазами. Ни дать — ни взять птичка перед змеей. — Если вы не придете в себя, я рискну продолжить.
Алета вздрогнула и торопливо отступила.
— Нет, спасибо, не нужно. Я просто растерялась. Аудиенция окончена, я могу идти?
— Гвардейцы вас проводят. На всякий случай.
Девушка выскользнула в коридор и поспешила в "свои" комнаты, почти не обращая внимания не две тени, следующие за ней по пятам. Наверное, во всей резиденции лишь она одна и оказалась такой невнимательной. Все остальные гвардейцев увидели. И выводы сделали — очень разные, но, в основном — правильные.
Глава 17 ПРОЩАНИЕ
…Не просто очередной мятеж. Война! Новость распространилась по столице со скоростью пожара и мгновенно разделила жизнь на две половины: "до" и "после".
По ту сторону остались мелкие нерешенные проблемы, ссоры и споры, случайные и неважные измены. Супруга, которая еще два дня назад украдкой целовалась с симпатичным булочником, висела на законном муже и умоляла поберечь себя и вернуться. И обещала верно ждать.
Лавочники демонстративно жгли "кредитные" тетради: за солдат и солдатские семьи платил император, и платил вперед. Мануфактурщики готовили образцы продукции, мечтая перехватить военный заказ и уже, наконец, разбогатеть.
В ремесленном квартале торопливо играли свадьбы, сразу несколько, гуртом — так веселее. И молодым мужьям легче — они толпой на фронт поедут, а жены поддержат друг друга, если что, если вдруг.
Об этом "если что" никто не говорил, но помнили все.
Алета, слегка щурясь, смотрела в окно. Помолвочное кольцо и новенький перстень с графской короной, на этот раз золотой, непривычно тянули руку вниз. Но она упрямо поднимала ее вверх и выводила пальцем на стекле неведомые узоры.
Выходить из комнаты не хотелось. Вокруг царила какая-то слишком приподнятая атмосфера. Послушать придворных — так Фиоль просто отсталая и дикая провинция, где не то, что воевать не умеют — сапоги на голову одевают.
По словам бравых гвардейцев выходило, что стоит им выйти в поле, да махнуть эспадронами — и враг побежит, теряя свои загнутые тапочки до самых дверей гарема, где, конечно, спрячется за женскими юбками.
Один раз Алета не выдержала и заметила, что тапочки в Фиоле носят только евнухи, и то не все, у гаремных женщин в обычае не юбки, а легкие шальвары, прихваченные ножными браслетами, которые звенят на ходу. А их мужчины прекрасно знают, с какого конца за саблю браться — причем с сопливого детства… Так пришлось спасаться бегством. И если бы не "серые", которые после дуэли на мосту взяли Алету под негласное покровительство…
"Про птичку речи, а птичка навстречу". По дорожке, выложенной узорной плиткой, быстро шел Марк Винкер. Алета не выдержала и забарабанила по стеклу.
Он услышал. Поднял голову. Она замахала рукой и получила ответный взмах. Уже не думая ни о патриотично настроенных гвардейцах, ни об их агрессивных невестах, Алета подхватила шаль и слетела по широкой лестнице вниз: мимо узорных гобеленов, мимо мраморных колонн, мимо барельефов со сценами из жизни Святых Древних. Мимо гвардейских постов — этих Алета просто не заметила.
А зря.
То, что ты не замечаешь кого-то, вовсе не значит, что в ответ вежливо не заметят тебя. Алета полетела в сад, а весть о том, что новоиспеченная графиня несется куда-то сломя голову — тоже полетела. И достигла ушей хозяина резиденции очень быстро.
— Привет! — девушка раскраснелась и слегка запыхалась, — я не видела тебя целую жизнь.
— Можешь поздравить, — улыбнулся Марк, — иду на фронт.
Пижонскую серую форму он сменил на практичный черный мундир, на котором не было ни одной блестящей детали, даже нашивки были заранее зачернены. Не присматриваться — так и не поймешь, кто перед тобой, простой солдат или сержант. Но Алета присмотрелась и мысленно присвистнула — стратег!
— У нас в Кайоре говорят: либо ты идешь на войну, либо война приходит к тебе. Все равно встретитесь…
Марк усмехнулся:
— У нас говорят примерно так же. Наверное, это везде так.
В бывшем охраннике чувствовалось какое-то напряжение. Но девушка списала его на неизбежное волнение солдата перед первым боем.
— Говорят, тебя тоже можно поздравить? С графским титулом — и с помолвкой.
— Кто говорит? — насторожилась Алета.
— Не переживай, пока только те, кому положено. Ты ведь счастлива?