Сколько ты стоишь?
Шрифт:
Я подняла на него взгляд, и принц отпрянул от неожиданности. Он не был волшебником, но умел смотреть, а разглядеть потусторонний огонь в глазах демона не так уж и сложно.
– Кто ты? – тихо выдохнул Анри, и я позволила себе улыбнуться по-настоящему.
– Бедная родственница захудалого рода, Ваше Высочество. И компаньонка вашей сестры.
Он покачал головой и тоже улыбнулся – почти как я.
– Я не знаю, кто ты, и ты абсолютно точно лжёшь. Но моя сестра играет с огнём.
– Вы остановите её, Ваше Высочество? – с интересом
Он тихо рассмеялся.
– Нет, зачем? Она сама будет виновата, если обожжётся, – и словно невзначай приложил руку к груди, где под одеждой у него висел освещённый в обители серебряный крест. Если бы я дотронулась до него, он обжёг бы мне руку до кости.
– Сэлла, Анри? – раздался голос Елены. – Что вы здесь делаете? – и, не дожидаясь ответа, принцесса затараторила: – Ох, брат, я же тебя ищу – пойдём, передай отцу вышитые мною перчатки, они обязательно ему понравятся, они принесут ему удачу…
Она увела брата в свою спальню, а я осталась стоять у окна, глядя на тучу до тех пор, пока она не закрыла собой всё небо и не извергла на землю ливень с градом – несчастливое предзнаменование, если верить крестьянским приметам.
– Ты думаешь, это всё игра? – шипел на Елену Анри, когда я проскользнула в примыкающий к спальне будуар. – Ты хвостом покрутила – и довольна? Ты хоть понимаешь, что это может для нас значить?
– Ну так просвети слабую глупую женщину, брат, – елейным голосом попросила Елена.
– Это ты слабая? – выдохнул Анри. – Ты глупая?! О нет, сестра, ты можешь дурить кого угодно: отца, фрейлин, мою свиту, если тебе так нравится – но ты сделала всё это специально, я знаю. А ты – ты знаешь, что перед генеральным сражением отец собирается устроить ритуальный поединок с твоим Эриком?
Какое-то время в комнате царила звенящая тишина, потом Елена – очень спокойно – произнесла:
– Эрик его убьёт.
– Скажи это отцу! – выплюнул Анри.
На какое-то время снова повисла тишина, которую опять прервала Елена.
– Анри, но ведь это же хорошо. Даже… замечательно. Ты станешь королём, я буду наследницей, пока ты не женишься…
На мгновение мне стало интересно, решится ли она в таком случае убить брата, чтобы самой стать королевой – и без всякой свадьбы?
– Размечталась! Я стану королём по милости твоего любовника, – прошипел Анри. – А ты, Елена, станешь его наложницей. Знаешь, как в южных гаремах.
– Неправда!
– А ты, сестрёнка, подумай: зачем ему несговорчивая жена, тем более, королева, когда он так силён и может выбрать любую? Ты ему даже не выгодна. Он может взять тебя силой, а мне, как брату и королю побеждённой страны, придётся это снести. И ни на какие выгодные союзы и пошлины на вейстерской границе можно будет не рассчитывать. Ты понимаешь, что это значит? У тебя больше не будет денег на каринские шелка и вельский бархат. Будешь в нашу силийскую шерсть одеваться, как крестьянка – или в вейстерскую парчу, как любовница. Видишь, сестра, до чего ты докатилась? Это твоя вина, только тво…
Раздался звук пощёчины, потом шипение принцессы:
– Не смей со мной так говорить, трус! Эрик любит меня и сделает всё, что я ему прикажу!
– Иногда я задумываюсь, сестра: ты действительно так наивна или просто умело притворяешься? – бросил Анри и мгновения спустя вышел из спальни, кажется, даже не заметив меня.
Елена осталась, но не рыдать в подушку, как сделали бы многие леди на её месте – а ходить от двери к окну и яростно, жестоко улыбаться. Я буквально видела, как мысли проносятся в её голове – один план за другим, принцесса копается в них с довольным видом человека, занимающегося любимым делом.
– Ты действительно не будешь жалеть отца, если он умрёт? – спросила я её той ночью. Из любопытства – люди не перестают меня удивлять. Их церковь объявляет, что семья важна почти так же, как и Бог – и они предают и ту, и другого, даже не моргнув глазом.
– Когда он умрёт, – спокойно поправила Елена. – Жалеть? Конечно, нет. Когда это вещь жалела своего продавца?
На моей памяти было несколько таких случаев, ещё во времена легализированного рабовладения, но я как обычно промолчала.
– Эрик убьёт его и приедет сюда, – произнесла Елена, вглядываясь в сумрак над моим плечом. – И тогда я ему устрою!
Я невольно принюхалась: не несёт ли от неё серой? Такие речи нормальны для младшего демона – глупого чертёнка.
Нет, Елена всё ещё была человеком. Семнадцатилетней девчонкой, уверенной, что с ней никогда ничего ужасного случиться не может. Она же контролирует ситуацию. Она же может всё.
И я тоже порой задавалась вопросом: наивность это или притворство?
Через пять дней Эрик, загнав силийского короля к стенам его же столицы, милостиво согласился и на сражение, и на ритуальный поединок. К тому времени силийская армия уже не превосходила числом вейстерскую.
– Если бы я умела держать меч, я бы сама отправилась сражаться! – воскликнула вечером, за ночь до сражения, фрейлина принцессы Миранда.
Её поддержали, и Елена тоже улыбнулась, благосклонно кивая. А потом фыркала, оставшись наедине со мной:
– Сражаться? Она что, дурочка? И пасть смертью храбрых идиотов? Посмотри, Сэл, эти курицы даже не знают, что для них хорошо! Что ими движет? Как называется это глупое желание отдать жизнь за якобы великие идеалы, так, чтобы остальные потом тобой восхищались, а?
– Это называется патриотизм, принцесса.
Елена снова фыркнула, как рассерженная кошка.
– Совершеннейшая глупость.
Да, патриотизм, как и альтруизм, были ей чужды. Зато любопытство с эгоизмом – совсем напротив.
Король Эрик, коварно напав ночью вместо утра (как вообще-то они договаривались с силийским королём), уничтожил почти всю силийскую армию – зато король получил своё генеральное сражение. И ритуальный поединок состоялся, утром, когда уже стало понятно, что Силия проиграла.