Скольжение
Шрифт:
– Уж постараюсь как-нибудь, – скривился Луи. – Давайте же!
– Приложите все усилия, и я помогу Вам, – ответил Гарул.
Луи оказался в полной темноте и тут же выскользнул вверх. Теперь он стоял посреди какого-то поля. Со всех сторон оно было окружено лесополосами, а вдали у дороги виднелся сарай и фермерский домик.
– Хорошенькая помощь, – в сердцах подумал Луи.
Он дошёл до дороги, путаясь ногами в каких-то растениях, и пошёл к дому, до которого оставалось полкилометра. Там на него залаяли собаки, а вскорости на крыльцо вышла
– Извините за вторжение, но меня по ошибке высадили из машины здесь, посреди полей. Будьте добры, подскажите, как бы мне добраться до Лиона?
– Сначала тебе нужно как-то попасть в Ла Шез Дё, а оттуда уже на автобусе до Ле Пюи ан Веле.
– Далеко до Ла Шез Дё?
– Рукой подать. Четыре километра.
Луи поблагодарил и пошёл в городок пешком.
– На Белю налево! – крикнула она ему вслед.
За вторым перекрёстком Луи удалось остановить машину, и пожилой фермер подвёз его до городка. Высадив его на перекрёстке, он показал направление и сказал: «Топай, дружок, по Сент Антуан, пока не сможешь свернуть влево на Вокзальную, а дальше тебе направо по ней, и там сам сообразишь».
Несколько часов спустя, Луи, наконец, добрался до Лиона. Всё это время телефон Селин не отвечал. Подходя к своему дому, он вдруг услышал своё имя: «Луи Кадьё?»
Он оглянулся. Из припаркованного перед домом микроавтобуса вышел хорошо одетый человек лет сорока, крепкого сложения.
– Да, это я, а в чём дело?
– Мы ждём Вас по просьбе профессора Лупьена. Его знакомые обратились к специалистам нашей клиники, и наш коллектив заинтересовался Вашим случаем.
– А что это за клиника?
– Это исследовательское учреждение под Фонтенбло. Оно оборудовано по последнему слову медицинской науки.
– Увы, я уже говорил профессору, что мне нечем платить за обследования.
– Вам и не придётся. Раз клиника согласилась включить Вас в план исследований, то это совершенно бесплатно. Конечно, Вам придётся покупать себе еду, сверх обычного рациона, но это не дороже, чем в городе.
– Ладно, тогда можно и обследоваться.
– Тогда сходите, возьмите вещи, и поедемте с нами, раз мы уже здесь.
Луи поднялся в квартиру. Селин там, разумеется, не было, и он оставил ей записку, спрятал бриллиант в её шкатулочке для украшений и позвонил в колледж преподавателю. Подождав, пока того вызовут из мастерской к телефону, он сказал, что заболел и вынужден лечь в больницу.
– Это очень жаль, ведь, скорее всего, Вы, Луи, уже отстали настолько, что не сможете сдать курс. Вас придётся оставить на второй год.
– Мне тоже жаль, но увы, я болен, и мне придётся провести в больнице по крайней мере несколько дней.
Собрав свой рюкзак, Луи спустился вниз и сел на заднее сиденье микроавтобуса.
– Если опустите правую руку вниз, то там рычаг, которым можно опустить сиденье, чтобы поспать, – сказал водитель, отъезжая. – Кстати, зовут меня Жюль Дюверне.
– А я Жан-Люк Ламоре, – представился второй, сидевший на пассажирском сидении спереди. – Мы работаем в клинике, заботимся обо всём, что связано с движением пациентов. Так что, с любыми вопросами обращайтесь к нам.
– Первый вопрос у меня уже есть. Что за обследование мне предстоит?
– Увы, это не ко мне, но зная клинику, могу предположить, что Вам сделают полный набор: кардиограмму, томографию, анализ крови и всё такое. Мы административные, а не научные сотрудники. Там отличное, современное оборудование и учёные, а не просто деревенские доктора.
– У нас, например, обследовался в своё время Джофре Гудо, – добавил Жюль. – Слышали, наверное?
– Имя звучит знакомо, но не припоминаю.
– Все газеты писали, что он слышал голоса. В нашей клинике у него обнаружили повышенную чувствительность слухового нерва в лежачем положении.
– А, вспомнил! Точно. Он заявлял, что в кровати слышит потусторонние голоса. Только дальше о нём вдруг перестали писать.
– Всё правильно. Как только ему был поставлен диагноз, ему предложили два варианта: операция на слуховом нерве или просто использовать беруши. Он выбрал второе и, кажется, совершенно доволен жизнью.
Они долго ехали на север в сторону Дижона, а за Боном повернули на северо-запад, в сторону Парижа и Фонтенбло. Луи уже давно был на ногах, но совершенно не чувствовал ни усталости, ни желания заснуть. После Немура они свернули направо, поколесили по лесу и подъехали к воротам справа от дороги. Там Жюль провёл через электронный замок своим пропуском, ворота открылись и пропустили их на заросшую лесом территорию. Метров через пятьдесят их виду открылся современный трёхэтажный корпус из сплошного стекла, перед которым стояло несколько машин, а по тропинкам вокруг гуляли несколько человек в обычной одежде и полосатых больничных пижамах.
– Мне тоже придётся носить это полосатое? – спросил Луи.
– Отнюдь нет, – усмехнулся Жан-Люк. – Её носят только те, кто не хотят трепать своё.
Он и Жюль казались совершенно обычными, весёлыми мужиками, хотя Луи ожидал, что они должны быть заумными занудами, раз работают в исследовательском учреждении. Успокоившись и расслабившись, он последовал за ними в фойе. Там Жан-Люк попрощался и куда-то ушёл, а Жюль представил Луи сотруднице маленькой регистратуры.
– Вот, наш новый пациент. У него случаются проблемы с ориентацией в пространстве и чувствительностью кожи.
Луи заполнил обычную медицинскую форму, потом его взвесили и измерили рост и вызвали медсестру. Она проводила его в маленькую, одноместную палату на третьем этаже.
– Сейчас четыре, – сказала она. – Ужин в семь, так что можете отдохнуть или пойти прогуляться. Сегодня никаких обследований не будет, а завтра утром будьте готовы. Я приду за Вами в восемь утра. На первом этаже есть небольшая библиотека, в ней же можно посмотреть телевизор, но там смотрят в основном старьё. Пациенты помоложе обычно смотрят его в спортзале рядом.