Скользящий странник (сборник)
Шрифт:
– Я уверена… была, – глядя ему в глаза, проговорила Алина. – Он не хуже других. Он мне подходит. Я была почти счастлива. Пока вы… Понимаете, я не только про Георга – я про себя ничего не знаю. Про своих героев могу придумать все, что угодно, и объяснить, и оправдать. А про себя – не получается. Я вечно сомневаюсь во всем. И если сейчас опять буду сомневаться, то я никогда, никогда не выйду замуж! Зачем вы все время…
Чтобы опять не расплакаться, она замолчала, отвернувшись к окну. В стекла хлестали потоки воды.
– Смотрите, какой ливень начался! – тихо произнес Алексей. Он едва удержался,
И он попросил:
– Не уходите. Переждите хотя бы ливень. У вас и зонтика с собой нет. Ведь нет же?
– Нет, – послушно соврала Алина, не понимая, что с ней делается. Ей и самой очень хотелось остаться.
– Я сейчас… кофе! Или чаю? – обрадовался Алексей. – Что вы хотите?
– Воды, если можно, – попросила Алина. – В горле пересохло.
Алексей засуетился, открывая запотевшую бутылку и подавая ей чистый стакан. Потом нерешительно протянул яблоко – больше ничего не нашлось, а вызывать новую и оттого слишком услужливую секретаршу не хотелось. Ножа он тоже не нашел, Алина примерилась откусить – яблоко было слишком большое, она засмеялась, и Алекс против своей воли тоже улыбнулся.
«Как же помочь этой девочке, которая не умеет жить в реальной жизни? – отчаянно думал он. – Как научить ее не витать в облаках, а ходить по земле и быть счастливой?»
– Алина, а расскажите, как вы пишете? Вот как вы придумываете своих героев? И сюжеты? Я вот в школе даже сочинения не мог написать, а вы создаете целые миры, да еще один за другим? – На самом деле его это не особенно интересовало, однако он по опыту знал, что если заставить человека говорить о себе, о том, что ему дорого, то он может раскрыться с совершенно неожиданной стороны.
Алина с сожалением положила яблоко, к которому только было примерилась, и посмотрела на Алекса – ему правда интересно?
– Ну… Сперва я придумываю героев. Вернее, не совсем придумываю. Чаще всего беру из жизни – соседку, одноклассницу, коллегу по работе, случайно встреченного человека, за которым могла некоторое время понаблюдать. Вот вас, например. Записываю для себя его биографию: кто были его родители, где он учился, чем любит заниматься. Что не знаю – придумываю, но по логике. А потом беру ситуации – тоже реальные, знаете, никогда так не выдумаешь, как в жизни порой бывает. Наоборот, опишешь совершенно реальный случай, а тебе никто не верит.
– Для этого надо иметь жизненный опыт, а вы так молоды, – вставил Алексей.
– Вот поэтому я и не бросаю работу, – призналась Алина. – Все говорят – зачем тебе это надо, увольняйся, твои гонорары в разы больше оклада вместе с премией в твоем холдинге. Но у меня на работе и люди, и ситуации совсем другие, чем в нашей… тусовке, вы понимаете?
– Понимаю, – согласился Алекс. А она умна, эта писательница – если дело касается ее профессии. – А потом?
– Потом я ставлю своих героев в предлагаемые обстоятельства, система Станиславского, знаете? И они начинают действовать сами! Это настоящее чудо, понимаете?
Она так часто повторяла «понимаете», потому что ей отчего-то на самом деле было важно, чтобы Алекс ее понял. И еще ей нравилось, как он на нее смотрит.
– Вот один раз у меня собрались герои: женщина – налоговый инспектор, профессор филологии, участковый милиционер, предприниматель, старушка – божий одуванчик и адвокатесса, – уже улыбаясь, продолжала Алина. – Старушка решила спеть романс, они в фанты играли, и ей такой выпал. И спрашивает так кокетливо – мол, конечно, никто мне не подыграет? И вдруг участковый говорит: «Я могу, на гитаре». Все удивились, и я тоже. Откуда, думаю, ты на гитаре-то? А он объясняет – сам, без меня, понимаете? У него папа был директором музыкальной школы, а мама там преподавала, они заставляли его играть на фортепиано, а он бунтовал, потому что его во дворе за это дразнили. И согласился только на гитаре учиться, чтобы в компании играть. Даже хулиганить перестал, стал петь, музыку слушать. В общем, вся биография сама сложилась. И так часто бывает.
Алексей слушал, откровенно любуясь Алиной – ее оживлением, ее улыбкой, тем, как она радуется за своих героев. И вдруг его осенило – если она живет в выдуманном мире, если она в нем ориентируется лучше, чем в реальном, тогда пусть играет. Ролевая игра, где героиней будет она сама, а материалом – ее собственная жизнь.
– Послушайте, Алина… – медленно, тщательно подбирая слова и стараясь быть убедительным, начал он. – Если вы не можете разобраться в себе… Я же чувствую, что у вас неспокойно на душе… Напишите обо всем на бумаге. Ну, или на компьютере – я не знаю, как вы пишете.
– О чем написать? – не поняла Алина.
– О вас. О Георге. О вашей свадьбе. И… и обо мне. Придумайте сюжет. Ситуация у вас уже есть. Герои тоже. Придумайте им… то есть нам биографии. И может быть, мы тоже начнем действовать сами, как вы говорите, по логике развития характеров… И вы тогда поймете, что к чему… – Он запутался и замолчал, отчаявшись выразить мысль, казавшуюся ему такой простой и удачной.
Но Алина – вот чудо! – поняла.
– А название будет «Свадьба «под ключ»? – задумчиво спросила она. – А вы знаете, мысль не такая уж глупая… Отличная мысль, честное слово! Знаете, я буду писать на бумаге. Это всегда помогало мне привести мысли в порядок. И вы совершенно правы, это необходимо. Готовый сюжет… Мне как раз через три месяца сдавать новую книгу, а с сюжетом – затык. Спасибо вам, Алекс!
Она вскочила, чмокнула ошарашенного Алексея в щеку и умчалась, оставив на столе так и не надкушенное яблоко.
Дома Алина, едва сбросив обувь, тут же метнулась к письменному столу. Начиная новый роман, она всегда брала стопку чистой бумаги и писала на отдельных листочках характеристику будущих персонажей – это помогало ей думать над образами, а в будущем – избежать путаницы и ляпов. Она работала лихорадочно, не вставая, комкая и бросая листки прямо на пол. Признаться, она давно уже не работала с таким увлечением. И к полуночи синопсис был готов. Алина, с трудом передвигая затекшие ноги, сходила на кухню, выпила воды, даже не вспомнив, что ничего не ела сегодня, затем вернулась, чтобы прочитать написанное.