Скорбь Белоснежки
Шрифт:
— Ложью? — нахмурился Локи. — Мы тут и правда говорим о том, что ты настоящая Белоснежка?
— Ну конечно же, я — настоящая Белоснежка, — казалось, она была оскорблена вопросом. — Как ты можешь даже сомневаться в подобном?
— Я должен быть честным с тобой, — признался Локи. — Я не знаю чему верить. Пару часов назад, я пришел, чтобы убить тебя и вернуться домой, но теперь все изменилось.
— Это потому что ты противишься открыть свою Чанту, — сказала Белоснежка.
— Ты тоже знаешь о Чанте? Это нечто вроде новой клевой крылатой фразы? —
— Прошу, перестань упрямиться.
Никто прежде не говорил Локи, что он упрямец, но теперь, когда она указала на это, он понял, что так и есть. После всего того, что ему пришлось пройти последние пару дней; он все еще терпеть не мог Минкиных и верил в свое превосходство над ними, даже после встречи с Акселем и Фейбл и проявленной заботе о них. И он по-прежнему хотел убить Белоснежку, даже после того, как узнал, что замок для нее темница и ее просьбы о помощи. Локи подумал, забавно, что люди зациклены на основах, которые им закладывают, а не на тех, что имели смысл. Вот ты родился, тебе сказали, что ты — полуангел, что мир — дерьмо; и что если ты убьешь кое-кого, то станешь героем и попадешь домой. Потом эта идея прикипает к тебе навечно. И плевать на то, что всё вокруг тебя кричит о том, что ты ошибаешься. Что в жизни есть иные вещи, более прекрасные. Ты слишком слеп, чтобы увидеть это; одержим тем, что идеальное будущее не настанет. Почему бы просто не жить настоящим моментом, и посмотреть, к чему он может тебя привести?
— Локи, с тобой все в порядке? — спросила Белоснежка.
— Никто не чувствовал себя лучше, — Локи притворился, что так и есть, не в силах открыться и показать свое замешательство. — У меня вопрос. Раз уж тебе сейчас шестнадцать, я полагаю, что это тот самый год, когда ты умерла, так?
Белоснежка снова улыбнулась.
— Чего улыбаешься? К твоему сведению, у меня слабость к демоницам, особенно когда они улыбаются, — он избегал ее взгляда, и в первый раз за все время его эмоции были искренни.
— Я знаю о твоей слабости. Я улыбаюсь, потому что твой вопрос доказывает то, что, в конце концов, тебе не плевать, даже самую малость. Да, кто-то пытался убить меня, когда мне исполнилось шестнадцать, но я не умерла. Я нашла способ оставаться бессмертной.
— Бессмертной? — нахмурился Локи.
— Большинство сказочных персонажей бессмертны, — ответила она.
— Ну-ка повтори? Сказочные персонажи? То есть ты хочешь сказать, что они по-настоящему живы? — спросил он, припоминая, что Чармвилль говорил ему тоже самое. — Так кто пытался убить тебя, твоя Злая Мачеха? — Локи никогда бы не подумал, что задаст подобный вопрос.
— Это сложная тема, но я вернусь к ней чуть позже.
— Все же не могу не удивиться, — вздохнул Локи. — Почему никто не рассказывает того, что мне нужно знать? Все что-то от меня скрывают, а потом просто просят меня понять.
— Я не могу ответить, но мы может отправиться в прошлое, чтобы узнать больше о моем отце.
— Короле?
— Да, — она слегка наклонила голову. — Ангел фон Сорроу (прим. ред. Sorrow —
— Приятно познакомиться Белоснежка фон Сорроу, — с уважением произнес Локи. — А фон имеется в виду то, откуда ты?
— Да, у нас немецкие потомки, и мой отец был очень важным человеком, — Локи ощутил то, как она гордилась своим отцом. То, как она поставила ударение на этом слове, будто бы доказывала невиновность того, кто был несправедливо осужден.
— Естественно он был важным. Он же был королём. Хотя, я не помню, чтобы о нем упоминалось в сказке.
— Я же тебе говорила, что сказки изменили.
— Так он не был вечно отсутствующим папашкой, который понятия не имел как контролировать свою новую женушку, а может и дочурку?
— Перестань быть таким грубияном, — она стукнула его по груди. Это был игривый жест и Локи это понравилось.
— Я серьезно, это то, что все думают о твоем отце в Обычном Мире.
— Существует причина, по которой Братья Гримм изменили часть о нем, — сказала она.
— Раз уж все это обернулось в дружелюбный разговор между сказочным персонажем и полуангелом, почему бы нам не выбраться из шкафа и выпить по чашечке кофе. У вас же есть тут в 18 веке кофе или как?
Внезапно, Белоснежка поморщилась. Кто-то звал ее снаружи; это был глубокий, загадочный и могущественный волос взрослой женщины.
— Шу, где ты? — звал ее голос. Женский голос был требовательным и серьезным, Локи ощутил приступ боли во всем теле и неконтролируемое желание ответить.
— Это она, — произнесла Белоснежка. В ее взгляде отразилась смесь ужаса и симпатии. — Не отвечай ей. Ее голос оказывает подобный эффект на людей. Волей не волей, хочется ей ответить. Хочется подчиниться ей, даже пожертвовать своей жизнью ради нее. Не позволяй этому ощущению поглотить тебя.
— Как у нее получается оказывать на меня подобный эффект? — спросил Локи. — Кто она?
— Она та, кому нужно повиноваться, — ответила Белоснежка.
— Довольно длинное имечко. Я серьезно. Кто она?
Белоснежка кивнула, стискивая дверную ручку.
— Пора возвращаться назад в прошлое, пока она не нашла меня, ты готов?
— Погоди минуту. Ты ее боишься? Разве она не твоя мать? Расскажи мне о ней.
— Перестань болтать, или она убьет тебя в Дримори, и ты никогда уже снова не проснешься, — взмолилась Белоснежка, слушая, как приближается женский голос. — Нам пора уходить, — прошептала она.
— Куда? Откуда ты знаешь, в каком времени и месте мы окажемся?
— Это же мой сон, помнишь? — прошептала Белоснежка. — Заткнись хоть на секунду.
— Но Детские Слезы…
— Детские Слезы не дают мне контролировать мой сон, так что ты не сможешь убить меня, как в тот раз, когда ты вошел в мой сон семилетним ребенком. Но он не может помешать мне показать тебе то, что нужно мне. Когда ты использовал слово " Явиги", ты дал мне силу.
— Так Аксель снова был прав, — пробормотал себе под нос Локи.