Скоро тридцать

Гейл Майк

Я хотел, чтобы она была похожа на моих бывших девушек, но чтобы в ней не было тех черт, которые меня в них раздражали.

Я хотел девушку, которую хорошо бы знал, но которая знала бы меня не настолько хорошо, чтобы замечать все мои несовершенства.

Я хотел девушку, с которой мог бы оставаться собой. Но, подобно какому-то неуловимому предмету одежды, существующему лишь в воображении — подходящего цвета, оттенка и стиля, — девушки, которую я себе представлял, в природе не существовало, и поэтому мне хотелось навсегда отказаться от поисков.

Повинуясь довольно опасному импульсу — без сомнения, возникшему из-за надвигающегося приступа меланхолии, — я

зашел в магазин одежды рядом с Нью-стрит, который снаружи казался достаточно стильным и крутым — если знающие люди все еще считают «стильность» и «крутизну» ценными качествами. «Может быть, я ошибаюсь, — говорил я себе. — Может быть, все новое не так уж ужасно». Из колонок доносился монотонный звук самой громкой песни, которую я когда-либо слышал — стоило еще чуть-чуть увеличить звук, и у меня лопнули бы перепонки. В дальнем углу магазина, возле задней двери, я увидел настоящего диджея со своей аппаратурой. Это и развеселило, и огорчило меня. Развеселило, потому что парень — немного за двадцать, с козлиной бородкой, в шерстяной шапке и спортивных штанах вроде тех, которые я носил на физкультуру в школе в одиннадцать лет, — без всякого сомнения, считал себя воплощением крутизны, хоть его основными слушателями здесь были те, кто выбирал себе штаны, рубашки и трусы. А огорчило потому, что всего несколько лет назад я и сам думал бы, что быть диждеем в магазине одежды — это круто.

Чтобы наказать себя за такие прошлые мысли, я отбросил всякую осторожность и всю свою черно-темно-синюю философию и схватил несколько бросившихся в глаза рубашек ярких цветов. Затем я подошел к одному из крутых-не-подходи продавцов, который стоял с кривой улыбкой на лице возле полок с одеждой. Ему было чуть больше двадцати, он был похож на червяка, и на нем была точно такая же рубашка, как та, которую я держал в руках. Так как страх перед продавцами стильных магазинов был для меня чем-то новым (правда, Элен говорила мне, что в магазинах женской одежды продавцы часто хамят), я расправил плечи, втянул живот и спросил у него, где примерочные. Он посмотрел на меня, и лицо его, казалось, вот-вот исказится в гримасе, но он лишь пожал плечами и указал мне, куда идти.

Я осторожно закрыл за собой занавеску, снял куртку и майку, натянул первую рубашку и в холодном свете трехуровневой лампы (положение один — дневной свет, положение два — искусственный свет, положение три — вспышки молнии), уставился на себя в зеркало, не веря своим глазам. Со дня моего знакомства с Элен она распространяла миф о том, что в магазинах одежды установлены особые зеркала, в которых покупатели выглядят толстыми, как мишки гамми. Она утверждала, что это — часть заговора тощих женщин, стремящихся захватить весь мир. Только сейчас, стоя в примерочной и боясь пошевелиться от страха, что из рубашки посыпятся пуговицы, как в фильме «Невероятный толстяк», я понял, что и тощие мужчины должно быть вынашивают планы мирового господства.

— Ну как? — спросил снаружи продавец.

Я открыл занавеску, чтобы он сам посмотрел. Теперь мы оба глядели в зеркало, не веря своим глазам.

— Кажется, она мне тесновата.

— Это такой покрой, — отрезал продавец.

Так как единственной адекватной реакцией на такой ответ было бы обматерить его и (или) дать в морду, я пробормотал «спасибо» и, собрав в кулак остатки своего достоинства, скрылся за занавеской, чтобы в одиночестве погоревать об ушедшей молодости.

18

To:[e-mail]

From:[e-mail]

Subject: Разное

Элен!

Не

забывай поливать цветы в ванной и помни, что просто облить их водой из душа раз в неделю — не считается. А также не забудь вовремя оплатить счет по своей кредитной карте, а то тебе придется выложить кучу денег за несвоевременную уплату (уже в который раз).

Мэтт ххх

To:[e-mail]

From:[e-mail]

Subject: Не твой папа

Элен!

Не обращай внимания на мое прошлое письмо. Я что — твой папа? Можешь не поливать цветы. Можешь не оплачивать счета по кредитной карте. Делай как хочешь.

С любовью,

Мэтт.

To:[e-mail]

From:[e-mail]

Subject:Папа!

Для твоей информации: я уже поливала цветы, но, должна признаться, забыла оплатить счет по «Визе». Меня это пугает, Мэтт. Мы расстались, и мне теперь не только приходится самой помнить, что надо вовремя оплачивать счет по «Визе», но я еще и скучаю по тебе. И думать не смей о том, чтобы перестать на меня наезжать.

С большой любовью,

Элен ххх

19

Всю первую неделю дома я прожил двойной жизнью. По вечерам встречался с Гершвином — иногда Зоя и Шарлотта тоже присутствовали, а днем проводил время с родителями, и это было довольно-таки странным занятием. Я не «тусовался» с родителями лет с пятнадцати, и в эту неделю совершенно четко понял, почему это было так. Они были так рады, что их первенец приехал домой, и так хотели отвлечь меня от моих проблем, что считали своим долгом развлекать меня. Чаще всего это означало, что мы на целый день ехали куда-то, где они уже были сто раз, и им это так понравилось, что они не видели причин не съездить туда еще.

Наша первая такая поездка была в Стэнфорд-на-Эвоне, и все получилось довольно неплохо. Мы побывали в доме Энн Хэтуэй [10] , который мама нашла «довольно убогим», и потом несколько часов ходили по магазинам, пока папа не сказал, что ему надо пойти к машине «кое-что проверить». В этом ему было отказано, потому что, как объяснила мне мама, это на самом деле означало, что папе просто надоело шляться по городу и он хотел немного поспать в машине. Вечером я попытался заплатить за наш ужин, но потерпел жестокое поражение.

10

Жена Уильяма Шекспира, Стэнфорд-на-Эвоне — его родной город.

— Ты не должен за нас платить, — сказал папа.

— Почему? — спросил я, не совсем понимая его логику.

— Потому что ты не должен.

— Я бы умерла со стыда, — произнесла мама так эмоционально, что я был уверен — она уже готова была вырвать счет у меня из рук. — Ты не будешь тратить свои заработанные упорным трудом деньги на нас с отцом. Спрячь кошелек. Папа заплатит.

— Но ведь это всего двадцать пять пятьдесят! — возразил я. — Это меня не разорит. Я заплачу, не проблема.