Скорость убегания
Шрифт:
— Звездолет на планету сесть не может, — стала рассуждать Самми вслух, — значит, крутится по орбите...
— ...вокруг луны Вольмара. Так что пассажиры доставляются с планеты сперва на спутник и только потом непосредственно на звездолет. Спускаемый с корабля челнок оборудован скрытыми видеокамерами, да и накопитель на луне тоже под непрестанным наблюдением, так что экипаж звездолета всегда в курсе происходящего.
— Скрытые видеокамеры? Откуда ты знаешь?
— Шаклер предупредил,
— А как поступит капитан звездолета, если поймет, что в накопителе беглецы? — задала вертящийся на языке вопрос Самми.
— Очень просто: дистанционно выпустит из накопителя воздух и отключит отопительную систему. А там вакуум, не забывай. Нет даже сторожа, чтобы было кого оглушить и забрать ключи.
Самми содрогнулась.
— Не волнуйся, — утешил ее Дар, — в любом случае нам не добраться до накопителя.
— Почему?
— Как ты спустилась вниз?
— С планеты прислали паром.
Дар утвердительно кивнул:
— А тебе не показалось странным, что когда вы прибыли, парома на луне не было.
— Да, но я решила, что просто с дисциплиной не все ладно.
— Дисциплина действительно разболталась, — согласился Дар, — но ты заметила, что паром прибыл после того, как улетел звездолет. Перед отлетом капитан корабля послал на Вольмар импульс, который включил двигатель парома всего лишь на двадцать четыре часа.
— За эти двадцать четыре часа можно захватить паром, — торжествующе заявила Самми, — прибыть в накопитель и дождаться следующего рейса звездолета!
— Не получится, — сказал Дар. — Кислород и тепло в накопитель подают два или три человека из экипажа сразу после того, как прибывает звездолет. Потом челноком туда отправляют заключенных. Еще через некоторое время прибывает баржа с планеты и забирает очередную партию. Кислорода в накопителе хватает лишь на время между рейсами челнока и баржи, так что все продумано.
— Бог ты мой, наверное, эту систему придумал Шаклер.
— Нет, так было всегда. Меня не удивит, если это — обычное явление для тюремных планет. К тому времени, когда Шаклер прибыл на Вольмар, он знал, что в охранниках нужды нет.
— Сколько здесь осужденных за преднамеренное убийство?
— Не так уж много. Большинство было осуждено за убийство в состоянии аффекта, — Дар передернулся, вспомнив, что его слова не вполне соответствуют истине. — Правда, среди нас оказалось несколько настоящих убийц, и трое из них неудержимо рвались к власти.
— Зачем им власть, если они не могут покинуть планету.
— Прости, но, по-моему, ты несешь чушь. Только подумай, вся планета в твоем распоряжении.
— Но ведь денег нет.
— Настоящих денег нет, это верно. Но я же не утверждал,
— Да чего здесь желать? — ляпнула Самми.
— Спасибо, что ткнула меня носом в дерьмо.
— Ой, прости, сама не знаю, что на меня нашло.
— В общем, после того, как отсюда убралась охрана, стало еще хуже. С гориллами в форме каждый знал чего бояться. Но со своими сокамерниками никогда не догадаешься, кто задумал воткнуть тебе перо в бок.
— А разве ножи дозволены?
Дар раздраженно прокашлялся:
— Раз даже вольмарцы способны наточить кремневый нож, то кто мог остановить убийц теперь, когда убралась охрана? Шаклер же заперся за тройными замками в здании администрации. И тогда-то полезли наружу скрытые пороки, и пришла Ночь Длинных Ножей. Каждый, кто точил на кого-то зуб, вышел на охоту за жертвой или превратился в жертву сам. И не успели мы опомниться, как кровь полилась рекой, и появились банды, рыскающие в поисках плохо лежащего.
Самми фыркнула:
— Что ценного здесь можно отыскать?
— Жратву, например. Справедливое распределение продуктов приказало долго жить. Озверевшие арестанты взломали склады и попортили больше еды, чем съели, — Дара передернуло. — Вообрази схватку не на жизнь, а на смерть из-за поганой ветчины, членовредительство из-за головки овечьего сыра и горсть выбитых зубов из-за упаковки маргарина. Тогда-то я и решил забиться в какую-нибудь дыру.
— Ваш генерал не святой, а какая-то акула, — вспыхнула Самми. — Как он мог все это допустить?
— Мне кажется, он знал, чем это кончится.
— Вы могли перебить друг друга до единого. Стоило анархии внедриться в умы...
— Да, могли, соглашусь, однако вероятность тотальной гибели чрезвычайно мала. Нас здесь полмиллиона. Это крупное сообщество, а анархия нестабильна. Когда маленькие банды поняли, что не смогут отбиться в следующий раз от нападения, то стали объединяться. В конце концов возникли армии — мы же солдаты. Процесс шел незаметно, просто внезапно обнаружилось, что враждуют между собой не тысячи и не сотни, а всего три группировки.
— И во главе их стояли те три чудовища, о которых ты упомянул раньше?
Дар кивнул:
— Силы были примерно равны, и разборки ни к чему не привели, лишь погибло с полсотни человек.
— Догадываюсь, что стало дальше: двое из троих заключили перемирие?
— Нет, вольмарцы взяли нас в оборот.
— Ах да, действительно. Зачем им ждать, пока вы организуетесь.
— Верно. Мы перестали выставлять часовых, и у вольмарцев хватило ума напасть на нас ночью.
— Почему же вас всех не перерезали во сне?