Скорость убегания
Шрифт:
— А что, теперь у них есть пушки?
— Видишь ли, — попытался уклониться от ответа Дар, — скажем так, славные ребята аборигены плодотворно работают над этим.
— Эй! Вы! Там! Стоять!
Они оглянулись и увидели, как к ним направляется капрал в безукоризненно отглаженном кителе и бриджах.
— Послушай, Дар Мандра! — выпалил он, остановившись в нескольких шагах. — Ты бы должен знать, что начиная с двух часов пополудни не стоит выходить на прогулку.
— Неужели уже два часа? — Дар глянул на солнце. — Действительно. Боже, как летит время! — он развернул гравинарты
— Зачем? Что случилось?
— Вообще-то говоря, ничего. Просто настало время для одного из тех военных действий, которые ты обличала с таким гневом.
— Время?! — сдавленно пискнула Самми. — Вы что же, заранее определяете время этих побоищ?
— Разумеется. В восемь утра и в четырнадцать-ноль-ноль с восьмичасовым перерывом. Перерыва вполне хватает, чтобы отдохнуть, принять котловое довольствие и даже вздремнуть часок-другой.
— Восьмичасовой перерыв? Но между восьмью и двумя всего шесть часов.
— Ничего подобного. На Вольмаре двадцативосьмичасовые сутки, так что полдень приходится на четырнадцать-ноль-ноль, — Дар подтащил нарты к стене и сел на корточки, привалившись спиной к стене. — Постарайся, пожалуйста, не сходить с этого места.
— Не переживай, — Самми уселась рядом и с гордым видом скрестила руки на груди. — Я хочу добраться до Терры и рассказать о столь вопиющем бездушии. У меня нет желания угодить под случайный луч бластера.
— Бластера можно не опасаться, но тебя вполне могут затоптать.
Внезапно на гребне холма возникли ярко раскрашенные фигуры. Самми вытянула голову:
— Аборигены?
— Да, вольмарцы, — подтвердил Дар.
— Они лиловые от рождения?
— Нет, просто боевая раскраска. Не правда ли, набедренные повязки цвета шартреза* [4] в сочетании с лиловым создают приятную для глаза цветовую гамму?
Воины выстроились в неровную шеренгу, потрясая шестами с белыми наконечниками и голося во всю мочь:
— Голокожие, спускаться вниз! Тюремщики бедная туземец, сегодня вольмарцы сбросят заоблачное иго! Великий Вождь голокожих не досчитается большинства щенков из свой помет!
4
французский ликер зеленого цвета
— Традиция! — пояснил Дар.
— Этикет? — с интересом спросила Самми.
— Нет. Угрозы для разогрева перед схваткой.
— Понятно, — Самми пожевала губу. — Но эти выражения! Я еще могу понять, почему они выкрикивают их на английском, но почему не на литературном, а на пиджин инглиш* [5] ?
— Честное слово, не знаю, — пожал плечами Дар. — Кое-кто давно ломает над этим голову. Самым убедительным выглядит объяснение, что туземцы переняли этот диалект из голофильмов со стереотипным представлением о дикарях. Как правило, вновь открытые цивилизации чертовски романтичны.
5
пиджин инглиш — примитивный диалект английского языка
Из ворот появились солдаты, выстраиваясь в четкую линию на расстоянии сотни метров от вольмарцев. Их обмундирование было вычищено, брюки отутюжены, сапоги отражали солнце, пряжки и пуговицы сверкали. Свои шесты — такие же, как у вольмарцев — они держали строго под углам в сорок пять градусов перед собой, уперев их в землю.
— Шаклер весьма заботится о моральном духе солдат, — продолжал пояснять Дар. — Каждый получает два премиальных кредита, если его сапоги надраены, еще два, если форма выстирана, еще два, если отглажена, и так далее.
Солдаты переговаривались кривыми ртами, не поворачивая головы друг к другу.
Дар со спутницей слышали отдельные фразы:
— Чертовы вольмарцы считают, что владеют целой планетой.
— Не могут по-человечески разговаривать, пока их как следует не проучишь!
— Если хотят навязать свою власть, то им придется здорово почесаться.
Самми покосилась на Дара.
— О чем они? Неужели солдаты считают вольмарцев правительством?
— Да, — повернулся к спутнице Дар.
Самми оглядела боевые шеренги:
— А где же оружие?
— Оружие? — Дар удивленно уставился на нее. — За кого ты нас принимаешь, за дикарей?
— Но ведь ты же сам сказал...
«Донг-г-г», — прозвучал гонг с крепостной стены, и офицеры, увлекая шеренгу в атаку, закричали:
— Вперед, за демократию!
Вольмарцы заулюлюкали и бросились навстречу солдатам.
Шеренги столкнулись и тут же распались на множество мелких групп, члены которых вопили и размахивали шестами.
— И это называется цивилизованными военными действиями? — Самми совсем растерялась.
— Да, — ответил Дар. — Нельзя убивать или калечить. Поверь, нам и без того не хватает солдат.
Она уставилась на него с недоверием:
— Как же определяют победителя?
— Взгляни на шесты, — указал Дар рукой. — Вместо наконечников мягкий мел. Заденешь противника, остается пятно.
Мимо вихрем пронесся солдат, преследуемый вольмарцем, вопящим, словно второгодник на школьной перемене. Внезапно солдат метнулся в сторону, присел и отмахнулся шестом. Грудь преследователя украсилась длинной белой полосой. Он резко затормозил, ошеломленно взирая на свой обесчещенный торс. Потом лицо туземца побурело и он двинулся к солдату, угрожающе замахиваясь дубинкой.
— Время от времени кто-нибудь не выдерживает, — пробормотал Дар вполголоса.
Заверещал свисток. Рядом объявился офицер:
— Отставить! Эй, местный, к вам обращаюсь. Для вас война окончена! По-моему, это так же очевидно, как и отметка мелом. Шагом марш куда следует, а то призову одного из ваших вождей.
— Поработители бедный невежественный дикарь, — возмутился вольмарец. — Наша поднимет восстание! Мы еще одолеем супостата!
— Завтра, завтра. Отложим восстание на потом, а пока отойдите за боковую линию, будьте добры! — и офицер замахал руками.