Скорость убегания
Шрифт:
— Почему?
— Не знай, что полиция начеку, толпа устроила бы самосуд. Хватило бы любого намека и пошло поехало. Нет, так спокойнее...
— Вы не возражаете, — от ближайшего столика приблизился солидный джентльмен, страдающий одышкой.
— Хотите, чтобы я посторонился? — спросил священник.
— Вы испортили мне вечер, — заявил джентльмен. — Если вам непременно требуется поболтать о политике, нашли бы другое место. Ваше поведение говорит о полном отсутствии хороших манер — вы нарушаете мой
— О! — Дар переглянулся с отцом Марко. — Наши глубочайшие извинения, сэр. Конечно, если мы помешали вам переваривать сосиски...
— Но нет уж, продолжайте! — сзади кто-то ухватился за плечо Дара железной хваткой. — Так им и надо, пусть хоть раз эти брюхатые хряки оторвут свои пятаки от корыта! Пусть займутся чем-нибудь полезным, а то ведь просто коптят небо! — выкрикнул невысокий человечек, плотный, как метеорит, старый, как перечница, и веселый, как комета.
Рядом с ним...
Дар обалдел.
Рядом со старой перечницей стояла самая прекрасная женщина из всех когда-либо встреченных Даром. Фигурой она напоминала Венеру Милосскую с одним лишь отличием: руки у нее были не отбиты. Высокий лоб, широко распахнутые синие глаза, маленький задорный носик, чувственные пухлые губы, обещавшие немыслимое наслаждение и одновременно вызов тому, кто осмелится вкусить это наслаждение без желания ее владелицы. Каштановые волосы пушистым водопадом ниспадали до талии. Это была воплощенная мечта любого мужчины, женщина-символ, женщина-идеал.
Несправедливость факта, что она сопровождаема старым хрычом, а не им, пронзила Дара острее стилета. А старый хрыч, он же человек-комета, тем временем атаковал жертву наибольшего благоприятствования собственному пищеварению.
— Хотел бы я, чтобы ваш протест был обнародован! Разве вы не знаете, что происходит с аполитичными людьми? Они перестают заботиться о своем правительстве! А знаете, что случается, когда перестаешь заботиться о правительстве? Однажды ночью какой-нибудь беспринципный негодяй дорвется до кормила и сменит к чертовой матери все плюсы на минусы! На следующее утро проснешься и обнаружишь, что налоги прыгнули выше головы, никуда нельзя пойти без пропуска, и если суммировать все нововведения, окажется, что твое положение не лучше положения раба в Римской империи! Вот что произойдет, если будете разоряться не по делу!
— Сэр! — толстяк отпрянул, словно наступил на змею. — Это кощунство!
— Лучше кощунствовать, чем прятать чайник в отбросах! — парировал профессиональный демагог. — Но поскольку твой чайник способен мыслить только в одном направлении, полагаю, что нам с друзьями нужно поискать место, где воздух почище, — он подмигнул отцу Марко, Самми и Дару. — Вы не возражаете, что я обозвал вас друзьями? Я готов показать местечко возле авансцены, мы как раз туда
И он похромал к авансцене так энергично, будто боялся, что от него сбежит сама жизнь, если он не поторопится. Красавица повернулась, чтобы последовать за своим дядей. Показалось ли Дару, что взгляд женщины задержался на какое-то мгновение, встретившись с его глазами? Нет, это невозможно. Игра воображения. Но...
Она всего лишь племянница!
— Пойдем, что ли? — спросил свою спутницу Дар.
— Почему бы нет, — равнодушно ответила Самми. Ее лицо застыло маской. — Компания живая, скучать нам не дадут.
Они встали с табуретов, забрали свою выпивку и пошли на громкий голос дяди Елены Прекрасной.
— Сюда! Сюда! — размахивая руками, вопил человек-метеор. Его племянница таинственно улыбалась. Теперь Дар обнаруживал в ней сходство с Джокондой.
— Значит, вы принадлежите к Ордену Святого Катода, — приветствовал человек-комета отца Марко. — Что представитель такого веселого ордена, как ваш, забыл в этом тоскливом заведении?
— А где еще так нужен проповедник веселой жизни, как не среди тоскующих? — парировал отец Марко.
— Как вы догадались, что отец Марко — член ОСК? — воскликнул Дар.
— Молодой человек, я не первый год живу. Знак принадлежности, — старый греховодник указал на отвертку в нагрудном кармане святого отца. — Раньше это было эмблемой касты инженеров, а теперь — священников.
— У вас, сэр, преимущество перед всеми нами, вы такой наблюдательный, — заявил отец Марко.
— Да, — самодовольно напыжился почтенный балагур, — чего не отнять, того не отнять...
— Дедушка, — укоризненно заметила красавица.
Старик поморщился.
— Ну, что ж, нельзя быть первым во всех областях, — глубоко вздохнул он. — Меня зовут Уайти, а это — Лона, моя... племянница, — добавил он, пронзив ее взглядом.
Она попыталась смутиться.
— Как хочешь, дедушка.
— Зачем ты акцентируешь внимание окружающих на моем возрасте, девчонка! — с шумом выдохнул Уайти. — Я понимаю, что ты помешана на правдивости в мелочах, но знай же меру! Я не прошу невозможного — просто зови меня дядей, когда поблизости кто-то есть.
— Как хочешь, дедуля, — красавица окинула присутствующих ослепительной улыбкой и солгала:
— А это мой дядя!
— Рад познакомиться, — пробормотал Дар, не сводя с Лоны взгляда.
Отец Марко прокашлялся и протянул руку Уайти.
— Я — отец Марко Риччи, а это — Дар Мандра и Самми Байн.
— Привет, Уайти! — официант поставил здоровенный кубок с вином перед стариком. — Здравствуй, Лона.
— Привет, — она приняла свой коктейль с теплой улыбкой, но потом намеренно отвела глаза в сторону.