Скорость
Шрифт:
Тень на крыльце более не могла сдержать летнюю жару. Билли словно стоял на самом солнцепеке.
— Что еще, кроме волос?
— Он не сказал. Но ничего такого, что позволило бы полиции связать вас с убийством… если только по какой-то причине вы не попадете под подозрение.
— А это он может устроить.
— Если копы подумают, что у вас нужно взять анализ на ДНК, с вами все будет кончено.
Глава 23
Одна
Он не думал о бегущих секундах, о вещественных уликах, превращающих его в убийцу Гизель Уинслоу, о том, что выродок сейчас держит его на прицеле.
Вместо этого он ранжировал людей из своей жизни. Перед мысленным взором чередой пробегали лица. Тех, кого он любил. К кому относился с безразличием. Кого терпеть не мог.
С последними он мог бы не церемониться. Не стал бы по ним скорбеть. И отвернуться от таких мыслей оказалось ой как сложно, ничуть не проще, чем не замечать приставленный к горлу нож.
Он все-таки отвернулся, благодаря другому ножу, ножу вины. По его телу пробежала дрожь отвращения, когда он осознал, сколь серьезно сравнивал ценность людей, которые окружали его, беря на себя право решать, кто и в какой степени достоин жить, а кто должен умереть.
— Нет, — заговорил он за несколько секунд до того, как время вышло. — Нет, никого я выбирать не буду. Он может катиться к дьяволу.
— Тогда он выберет за вас, — напомнил ему Коттл.
— Он может катиться к дьяволу, — повторил Билли.
— Хорошо. Это ваше решение. Вам и держать за него ответ, мистер Уайлс. Это не мое дело.
— И что теперь?
— Вы остаетесь в кресле, сэр, где и сидите. Я должен войти в дом, к телефону на кухне, дождаться звонка и сообщить ему ваше решение.
— Я пойду в дом, — возразил Билли. — И поговорю с ним.
— Вы сводите меня с ума. Он убьет нас обоих.
— Это мой дом.
Когда Коттл подносил бутылку ко рту, руки его так тряслись, что стекло задребезжало о зубы. Струйка виски полилась по подбородку.
Заговорил он, не вытирая лица:
— Он хочет, чтобы вы сидели в этом кресле. Если вы попытаетесь войти в дом, он вышибет вам мозги до того, как вы доберетесь до двери.
— Какой в этом смысл?
— Потом он вышибет мозги мне, потому что я не смог убедить вас прислушаться к моим словам.
— Не вышибет, — не согласился с ним Билли, начав понимать образ мыслей выродка. — Он еще не готов поставить точку. Такой исход его не устроит.
— Откуда вы знаете? Вы не знаете. Не можете знать.
— У него есть план, цель, нечто такое, что не имеет никакого смысла для вас или для меня, но многое значит для него.
— Я всего лишь никчемный чертов пьяница, но даже мне понятно, что вы мелете чушь.
— Он хочет, чтобы все получилось в полном соответствии с его замыслом, — обращался Билли скорее к себе, чем к Коттлу, — и, уж конечно, не оборвет процесс на середине, разнеся двумя пулями две головы.
В тревоге оглядывая залитый солнцем день за пределами крыльца, брызжа слюной, Ральф Коттл заголосил:
— Упертый ты сукин сын! Послушай меня! Ты не слушаешь!
— Я слушаю.
— Более всего на свете он хочет, чтобы все было, как он говорит. Понимаете? — Коттл вновь перешел на «вы». — Может, он не хочет, чтобы вы слышали его голос.
Разумное предположение, если выродок был знакомым Билли.
— А может, он, как и я, не хочет слушать чушь, которую вы несете. Не знаю. Если вы хотите ответить на звонок, чтобы показать, кто у нас босс, и только разозлите его, после чего он разнесет вам башку, мне на это насрать. Но следующая пуля достанется мне, и вы не имеете права выбирать за меня. Вы не имеете права выбирать за меня!
Билли точно знал, что рассуждает верно: выродок их не пристрелит.
— Ваши пять минут истекли, — Коттл указал на часы, которые лежали на ограждении террасы. — Даже шесть минут, ему это не понравится.
По правде говоря, Билли не мог знать, что выродок не нажмет на спусковой крючок. Он подозревал, что так и будет, интуиция подсказывала ему, что смерть от пули им не грозит, но он этого не знал.
— Ваше время истекло. Прошло семь минут. Семь минут! Я уже должен уйти с крыльца, ждать звонка у телефонного аппарата.
В выцветших глазах Коттла стоял дикий страх. В жизни его вроде бы осталась только выпивка да табак, и тем не менее он отчаянно хотел жить.
«А что еще делать?» — такими словами он определил свое желание жить.
— Идите, — бросил Билли.
— Что?
— Иди в дом. К телефонному аппарату.
Резко вскочив с кресла-качалки, Коттл выронил открытую бутылку. Нисколько унций виски вылилось из горлышка.
Коггл не наклонился, чтобы спасти остатки драгоценной влаги. Более того, так спешил к открытой двери в дом, что пнул бутылку, и она, вращаясь, заскользила по полу крыльца.
На пороге Коттл обернулся.
— Я не знаю, как скоро он позвонит.
— Вы просто запомните, что он скажет, — наказал ему Бидли. — Точно запомните каждое слово.
— Хорошо, сэр. Запомню.
— И все интонации. Вы запомните каждое слово и как он его произнесет, а потом расскажете мне.
— Да, мистер Уайлс. Каждое слово, — пообещал Коттл и вошел в дом.
Билли остался на крыльце один. Возможно, в перекрестье оптического прицела.