Скорость
Шрифт:
Он вышел на заднее крыльцо. Никакого Коттла, ни на крыльце, ни во дворе.
Телефон не зазвонил, однако Коттл ушел. Может, воспринял молчащий телефонный аппарат как свидетельство неудачи своей миссии. Запаниковал и убежал.
Вернувшись в дом, закрыв за собой дверь, Билли оглядел кухню в поисках того, что пропало. Он понятия не имел, что именно могло пропасть.
Вроде бы все стояло на привычных местах.
Неопределенность уступила место предчувствию дурного, которое переросло в подозрительность. Коттл должен был что-то взять, что-то принести, что-то сделать.
Переходя
Глава 25
Яркий свет флуоресцентных ламп покрыл изморозью открытые глаза Коттла.
Пьяница сидел на опущенной крышке сиденья, привалившись спиной к сливному бачку. Голова запрокинулась назад, челюсть отвалилась. Желтые зубы обрамляли светло-розовый, покрытый глубокими бороздами (то ли от обезвоживания, то ли от чрезмерного потребления спиртного) язык.
Билли застыл, не в силах вдохнуть, словно пораженный громом. Потом попятился из ванной в коридор, таращась на труп через дверной проем.
Назад он подался не из-за запаха. Умирая, Коттл не обмочился, не навалил в штаны. Он остался неухоженным, но не грязным, единственное, чем он, похоже, гордился.
Просто в ванной Билли не мог дышать, словно весь воздух высосало из этого маленького помещения и бедолагу убили в вакууме, который грозил задушить и хозяина дома.
В коридоре он смог набрать в грудь воздуха. Смог начать думать.
Впервые заметил рукоятку ножа, который пригвоздил мятый и поношенный костюм Коттла к телу. Ярко-желтую рукоятку.
Лезвие вонзили на всю длину, в левую половину груди, между ребрами. Острие пробило сердце, но через спину не вышло.
Билли знал, что длина лезвия шесть дюймов. Нож с желтой рукояткой принадлежал ему. Он держал его в «Наборе рыбака» в гараже. Это был рыбный нож, остро заточенный, предназначенный для того, чтобы вспарывать брюхо окуням и разделывать форель.
Убийца не укрывался в лесу, на лугу или в соседском доме, не наблюдал на ними в оптический прицел снайперской винтовки. То была ложь, но пьяница в нее поверил.
Когда Коттл подходил к переднему крыльцу, выродок, должно быть, вошел в дом через заднюю дверь. И пока Билли и его гость сидели в креслах— качалках, их противник находился в доме, в каких-то нескольких футах от них.
Билли отказался назвать следующую жертву. Убийца, как и обещал, сам сделал выбор, причем очень быстро.
И хотя до этого дня Билли знать не знал Коттла, ныне тот точно вошел в его жизнь. И в его дом. Мертвым.
Менее чем за полтора дня, всего лишь за сорок один час, были убиты три человека. И все равно Билли представлялось, что это только первый акт, возможно, конец первого акта, но интуиция подсказывала ему, что впереди еще много изменений, и изменений существенных.
При каждом повороте событий он вроде бы поступал наиболее благоразумно и осторожно, особенно с учетом своего прошлого.
Но его благоразумие и осторожность играли только на руку убийце. Час за часом Билли Уайлса уносило все дальше от безопасного берега.
В Напе, в доме, где убили Гизель Уинслоу, могли обнаружиться компрометирующие его улики. Волосы с фильтра сливного отверстия душевой кабины. И что-то еще, пусть он и не знал, что именно.
Не вызывало сомнений, что аналогичные улики отыщутся и в доме Лэнни Олсена. Во-первых, на фотографии-закладке в книге, оставшейся на коленях покойника, несомненно, изображалась Уинслоу, и фотография эта являлась связующим звеном обоих преступлений.
А теперь еще в ванной его дома лежал, точнее, сидел труп, и убили этого человека ножом, который принадлежал ему, Билли.
В разгар лета Билли словно очутился на ледяном склоне, нижняя часть которого пряталась в холодном тумане. Пока он стоял на ногах, но подошвы у него скользили, и он набирал скорость, понимая, что в любую секунду может потерять равновесие и покатиться вниз.
Поначалу одного вида трупа Коттла хватило, чтобы он превратился в камень, как физически, так и эмоционально. Теперь же он представлял себе несколько вариантов дальнейших действий и застыл в нерешительности, не зная, какому отдать предпочтение.
Прежде всего не следовало проявлять поспешность. Нужно было тщательного обдумать каждый из вариантов, попытаться просчитать возможные последствия.
Больше он не мог допускать ошибок. Свобода зависела от его сообразительности и храбрости. Как и выживание.
Вновь войдя в ванную, Билли заметил наконец отсутствие крови. Может, это означало, что Коттла убили в другом месте?
Но, проходя по дому, Билли нигде не обнаружил каких-либо следов борьбы.
Все стало ясно, когда он пригляделся к рукоятке. В том месте, где нож вошел в тело, кровь пропитала коричневый костюм, но размеры пятна были невелики.
По той причине, что убийца покончил с Коттлом одним ударом. Он точно знал, как вонзить нож, чтобы лезвие прошло между ребрами и пробило сердце. Последнее сразу же остановилось, отсюда и минимум кровотечения.
Руки Коттла лежали на коленях, нижняя ладонью вверх, словно он умер, аплодируя своему убийце. Более того, между ладонями что-то лежало.
Ухватившись за уголок этого предмета и вытянув его из рук мертвеца, Билли увидел, что это компьютерная дискета, красная, высокой плотности, той же марки, которой пользовался он, когда еще работал на компьютере.
Он пристально всмотрелся в тело, повернулся на триста шестьдесят градусов, оглядывая ванную в поисках каких-нибудь следов, которые мог оставить убийца, случайно или намеренно.
Рано или поздно ему предстояло ознакомиться с содержимым карманов пиджака и брюк Коттла. Дискета давала повод отложить это малоприятное занятие.
В кабинете, положив револьвер и дискету на стол, он снял виниловый чехол с компьютера, которым не пользовался почти четыре года.
Что странно, от сети он компьютер не отключал. Возможно, этот провод, заканчивающийся штепселем и воткнутый в розетку, символизировал надежду, пусть и очень хрупкую, что Барбара Мандель поправится.