Скорпион в янтаре. Том 1. Инвариант
Шрифт:
Нынешний тридцать восьмой… Почти прекращен террор, и есть шанс завершить запредельно жестокую испанскую войну. Ребята за Пиренеями такие горячие и беспощадные, что за два с лишним года при двадцатимиллионном населении ухитрились положить народу больше, чем в стошестидесятимиллионной России за пять.
В перспективе вариант, когда не состоится и Вторая мировая, по крайней мере – в прежнем формате.
Кому нужен такой альтруизм? Или действительно перед Держателями, Сетью, а то и Тем, кто неизмеримо выше, стоит некая гиперцель, для которой требуется гораздо большее количественно и куда менее кровожадное человечество?
Зачем, интересно?
Но и самого первого (вполне
Хорошо, что ему не пригрезилась новая, вытекающая из первой, гипотеза. Например, такая – человечество с какой-то целью необходимо довести до контрольной цифры поголовья. Или – критической массы. А уж тогда – или на колбасу, или… Ростокин рассказывал ему про девушку Зарю и ее план депортации с Земли двух миллиардов человек на предмет извлечения из них психической энергии.
Но до этого он дойти в своих умозаключениях не успел. Перевернулся на левый бок и окончательно заснул, без сновидений, чтобы проснуться на очередном привале по избранной им (или для него) тропе.
Глава двадцатая
Сейчас, похоже, кое-кто решил дать и ему позабавиться.
Нет, не так! Общение с «Добрым ангелом, светлым Даймоном» вывело на уровень формирующейся мыслеформы все связанные с ним воспоминания, в том числе о походах Воронцова, Новикова и Берестина на большую войну, в которой и он мечтал принять участие, да не довелось. На это наложились его последние размышления о «сбережении народа». И, наконец, собственное подсознание или соответствующая структура Сети для снятия неизвестно кем устроенного стресса с картиной собственной смерти предложили своеобразную компенсацию. Забудешь, не забудешь страшную картину, а отвлечешься.
Еще один штрих нельзя исключать из рассмотрения. Если уж позволили (или приказали) Шульгину-Шестакову одержать победу в первой современной войне двадцатого века, то скорее всего решили устроить ему небольшую стажировку. На войне еще более современной.
К делу подошли серьезно. Не только личную память восстановили в полном объеме по всем реальностям, а кое-чего добавили. В принципе известное, но проходившее краем сознания. Из читанных военных мемуаров советских и немецких полководцев, кое-какой публицистики, художественных книжек и фильмов «про войну», столь популярных среди школьников послевоенных лет.
Сейчас он все знал подробнее и глубже всех остальных вовлеченных в сюжет персонажей. На текущий момент и вперед, на всю протяженность их жизней, написанных воспоминаний, всей правды и неправды, что там содержалась, с чем они ушли на тот свет, стыдясь или гордясь.
Само собой, техническая сторона вопроса оставалась для него непонятной. В отличие от Новикова с Берестиным и Воронцова его никто не инструктировал, не готовил морально и материально. Вбросили – и все. В расчете, что сам разберется и поступит, как хочет. Но снабдили и обеспечили неплохо.
Раннее утро двадцать седьмого июня сорок первого года. Он, как в своем варианте Воронцов, а точнее, взамен него, очутился на стыке рвущихся на восток вражеских группировок. Только не дивизионным комиссаром, а комиссаром госбезопасности третьего ранга. Три ромба в петлицах, которые повесомее для окружающих, чем звезды генерала армии. В разгар величайшего встречного танкового сражения, происшедшего в треугольнике Луцк – Броды – Ровно. Сражение под Прохоровкой описано тысячекратно, а это забыто или скорее непонято. Подробное изложение битвы было впервые опубликовано в пятьдесят седьмом, затем в шестьдесят первом, но не вызвало в историческом сообществе никакой реакции. Хотя в нем столкнулось втрое больше танков, чем под Курском или когда-либо в истории. В лоб, без разведки, без знания обстановки, без пехотного и артиллерийского прикрытия. Броня на броню.
Наши его, к сожалению, проиграли, потеряв столько бронетехники, что хватило бы, время от времени пополняя неизбежные потери, грамотно воевать до самого Берлина. Зато немцы, без особого труда справившись с броневой армадой, утратили не только темп, как казалось поначалу, а последние шансы на выигрыш «блицкрига». О чем в тюремных камерах или на собственных виллах горько плакались прославленные на других полях сражений клейсты, манштейны, гудерианы и несть им числа, «героям упущенных побед».
Шульгину для исполнения «миссии» были выделены три «тридцатьчетверки-85». Не беда, что в натуре они появятся только через три года. При тогдашней общей бестолковщине, мании секретности и технической неграмотности высшего комсостава смутно знакомый танк, с башней несколько иной формы и пушкой подлиннее обычной, вопросов вызвать не мог. Если немецкие специалисты сообразили, что «Т-34» – не совсем то, что «БТ», только к сентябрю, так что с наших спрашивать?
Сам он ехал, как и положено начальнику, в обычной «эмке», кистью перекрашенной из черного в цвет хаки, без всяких наворотов, кроме экрана системы глобальной ориентации, на котором карта местности и «точка стояния» воспроизводились с точностью до метра. За ним еще две легковушки и полуторка с бойцами личной охраны.
Десять минут ему было отведено, чтобы вжиться в роль, просмотреть карту. Оперативные сводки и приказы Верховного командования за последние дни Шульгину были известны, равно как и реальное положение дел на текущий момент. Главная, как говорится, «фишка» заключалась в том, что это был мир именно Сталина-Новикова и Берестина-Маркова. На Западном фронте усилиями Алексея фронт держался в предполье между новой и старой границами, и Минск еще не пал. Здесь, на Юго-Западе, пользуясь подавляющим перевесом в силах, наши войска непрерывно контратаковали и даже заняли встречным ударом находящийся на самой границе Перемышль. Советские войска, кроме пехотных и артиллерийских частей, имели на этом участке более двух с половиной тысяч танков против восьмисот немецких. Беда в том, что командование фронтом абсолютно не представляло реально складывающейся обстановки и продолжало импровизировать абсурдную конструкцию из обороны и наступления одновременно. Опираясь на собственные фантазии, слухи и никчемные теперь приказы из «красных пакетов».
Новиков-Сталин, полностью поглощенный событиями на Западном фронте, судя по всему, рассчитывал, что генерал Кирпонос [69] с неделю продержится своими силами, а там общее изменение обстановки заставит немцев прекратить наступление и перейти к обороне. Для координации действий в помощь командованию фронтом был направлен лично начальник Генштаба Г.К. Жуков. Демонстрируя свои «лучшие» качества, будущий гений до предела запутал попавшихся ему на глаза командиров, сам ничего не понял, углубил дезорганизацию и отбыл восвояси.
69
Кирпонос М.П. – генерал-полковник, Герой Советского Союза, в сентябре 1941 г. погиб в окружении.