Скотство и чуть чуть о плохих грузинах
Шрифт:
– Под такую закусочку можно и по пятьдесят грамм русской очищенной, – хлопнув в ладоши и протягиваясь к запотелому графинчику, сказал Гриша, – давайте, девочки, вино в сторону, русские люди в конце-концов.
Мужчины смачно выпили.
Женщины пригубили и поставили назад недопив и половины.
– Слушайте, со мной тут такая смешная история в среду была, – сказала жена Севы Аня Карпова, – я на неделе собралась в Финляндию к школьной подруге, на один денек туда и обратно.
– О! Точно, это такая история, обхохочитесь, – подтвердил Сева, показывая
– Собралась я к подруге, она в Хельсинки давно уже замужем за финном…
– Ну ясное дело, не за якутом, – хмыкнул Гриша.
– Не перебивай, – Настя шлепнула мужа по руке, – давай, Анечка, рассказывай.
– В общем, собралась я в Финляндию, а Севка мне машину не дает, моя в ремонте, а его машина ему самому нужна, и вышло так, поехала я впервые как все трудящиеся на автобусе. Маленькие такие автобусы, вроде маршруток, отправляются от гостиницы на площади Восстания. Наберется как на маршрутку народу, и автобус отправляется. Очень удобно, знаете ли.
Ну, подъехала я на такси к гостинице, автобусов стоит штук пять. В них даже зазывают, – "кому до Хельсинки? Кому до Хельсинки?". Ну, я выбрала, какой на вид поновее и покрасивее, по-моему форд-транзит на двенадцать пассажиров, ну и сажусь в него самая первая. А шофер, мужчина молодой лет тридцати, поглядел на меня, вылез из своей шоферской дверцы, и залезает тоже в салон. Я уж испугалась, ну, думаю, ко мне сейчас клеиться надумал, приставать будет. Но нет, сидит спокойненько и молчит. Я тоже сижу. А народ потихоньку набирается. Залезают, спрашивают, – на Хельсинки? А шофер им отвечает, – да, до Хельсинки, а сам вроде как ни при чем. Набрался уже полный автобус, все места заняты, а этот шофер все сидит в салоне, как пассажир. Народ волноваться начал, – где этот водитель? Где его черти носят? Когда он придет, наконец? Когда же мы поедем?
Ну, я молчу, ведь только я одна знаю, что он за рулем сидел, но уже и я заволновалась, а шофер ли этот дядька?
Вдруг, после очередного гневного возгласа, – сколько же можно ждать? Этот мужчина громко, чтобы все слышали, говорит, – а у меня права есть, я рулить умею, давайте поедем… Сказал он это, вылез из салона, обежал вокруг автобуса, уселся на шоферское место и завел мотор.
Все в автобусе мигом напряглись и притихли.
Кто-то ему даже говорит, – постой, мужик, может не надо? Может шофера подождем ?
А этот своё, – я дорогу знаю, мигом до Хельсинки довезу, и сам уже на площадь выруливает.
Кто-то из тёток вдруг как заверещит, – остановите, остановите, я слезу сейчас…
А мужиченка этот мне через плечо подмигивает и говорит, – разыграл я вас, собирайте пока деньги за проезд, следующая остановка город Выборг. Такой вот стебок нам попался, веселый шофер.
Все засмеялись.
– Да, забавный шофер попался, прямо как наш Максимка в нашем клубе, – сказал Гриша.
На первое горячее у Насти был грибной суп на мясном говяжьем бульоне из белых сушеных грибов с перловкой и солеными огурцами.
– Сама грибочки в это лето собирала, – похвасталась Настя.
– Под такой супчик грех не выпить, – уважительно отозвался Сева.
Выпили.
Поговорили о природе, погоде, грибах, рыбалке.
Выпили еще по одной.
А потом Настя вынесла жаркое.
– Натуральный тушеный кролик, кролик тушеный по-андалузски, в вине и с настоящими испанскими специями.
– А откуда специи? – поинтересовался Сева.
– А мы же с Гришкой весной в Испанию ездили, я там по всем кулинарным кухням все облазила.
– А кролик не тот, что мяу-мяу? – гогоча пошутил Сева.
– Дурак ты, дурак, – обиделась Настя – Да ей этот кролик вообще, как родной, – пояснил Гриша, – Настя тут от безделья так вся в хозяйство ушла, что кролей решила завести.
– А на следующий год и козу и курочек, – похвасталась Настя.
– А зимой? А зимой кто за ними ходить будет? – удивилась наивная Аня.
– А тот же, кто и летом, – хохотнул Гриша, – наш сторож и садовник Динар за ними ходить будет, он круглый год тут живет.- пояснил Гриша.
После десерта, представленного мороженым и фруктовыми салатами, компания вновь разделилась.
Мужчины поднялись наверх в Гришин кабинет, а Настя с Аней пошли в сад – так как дождь, вроде бы перестал и девочкам захотелось подвигаться, чтобы не очень растолстеть.
– Слушай, так что, у тебя какие-то реальные планы по нашему расширению? – спросил Сева, когда в специальной гильотине была проделана вся церемония по подрезке сигарного кончика, – ты нас с Максимкой расширить хочешь?
– Нет, не вас, а покуда только одного Максима, – попыхивая своей сигарой, ответил Гриша, – так что, подыскивай покуда Максимке замену, ищи нового арт-директора и ведущего в наш клуб, а Максимку я буду задорого продавать в Москву.
Помолчали.
Гриша молчал удовлетворенно, а Сева молчал изумленно.
– Как хорошего хоккеиста или футболиста продают в другой футбольный клуб, – пояснил Гриша.
– Ясно, – хлопнув себя по коленке, отозвался Сева, – а меня тоже потом куда-нибудь продашь?
– Если на тебя как на хорошего игрока спрос будет, продам, – ласково ответил Гриша, – только нету на тебя пока спросу, не шибко ты играешь хорошо, а вот Максимку заметили, его просят…
Максима попросили расстегнуть и приспустить брюки.
При хорошеньких молодых медсестричках он всегда испытывал неловкость.
– Не напрягайтесь, расслабьтесь, это не больно, – приговаривала процедурная сестра.
Максим подтянул брюки, застегнул поясной ремень и для верности спросил, – завтра последний укольчик?
– Да, завтра у вас последний, – подтвердила процедурная.
Если бы болезнь была не венерической, а какой-нибудь нестыдной, вроде воспаления легких, он бы наверняка закадрил бы эту медсестричку, пригласил бы ее поужинать, или прямо к себе в клуб, а оттуда домой. У медсестрички были ладные ножки и красивые зеленые глаза.