Скованные одной целью
Шрифт:
И тут запищал лэптоп Танцора. Пришло письмо от Сисадмина.
Танцор, дорогой!
Умоляю, прости меня. Произошла маленькая техническая оплошность с моей стороны. Разрушилась часть файлов. В частности, как вы её называете, столовая. Так что ваши камеры не врут.
Обещаю к завтрашнему дню все восстановить. Все опять будет в лучшем виде.
А пока поработайте так. Ничего страшного. На соотношение сил и течение процесса это никоим образом не влияет.
К тому же вы ещё очень далеки от завершающей фазы операции.
Искренне твой Сисадмин
Танцор ответил.
Ну, ты там! Совсем мышей не ловишь, старый козел! Мы по твоей милости чуть рассудком не тронулись! Кончай на хрен свои шуточки!
Попереругивались ещё минут пять, а потом успокоились. Погасили бычки. И стали дожидаться, когда в домотдыхе появятся хоть какие-нибудь проявления жизни. Или смерти.
Проснулись охранники. И вместо зарядки, умывания и легкого, но калорийного завтрака засадили по стакану ещё более калорийной водки.
– Богадельня какая-то, – прокомментировал Следопыт зычные глотательные звуки и последующее шумное втягивание носами воздуха.
– Да, контингент, – согласился Танцор. – Может, там, внутри, публика недисциплинированней?
– Наверняка, поскольку иначе это была бы просто-напросто охраняемая автостоянка. У этих долболомов, похоже, только одна функция – ворота открывать.
Начали подтягиваться сотрудники. Вначале пешком подошли две тетки, лет сорока и без всякого выпендрежа.
– Поварихи, – предположил Следопыт. Танцор полностью с ним согласился.
Эта гипотеза полностью подтвердилась шуточками, которыми отморозки обменялись с дамами: «Маш, а Маш, когда дашь?» – «Миш, а Миш, когда хотишь!» Диалог сопровождался и взвизгиванием, и шлепками, и жизнерадостным смехом. С более важными птицами охранники ведут себя по-иному.
Потом подкатила сильно разношенная «Мицубиси». За ней «Пежо» третьей свежести. «Девятка» программиста. С легко поцелованным передком. Хирурги приехали солидно. На добротных «Вольво» одной и той же модели.
– Наверно, по списку распределяют, как при большевиках, – попробовал пошутить Танцор.
Но Следопыт не понял юмора, поскольку ничего не знал ни про нравы большевиков, ни про списки, ни про определение.
В домотдыхе начинался трудовой день. Сотрудники расходились по корпусам с тем, чтобы творить пока ещё неведомые Танцору мерзости.
И опять праздношатающихся во дворе не было. Как ни ползал Следопыт камерами, обследуя каждую пядь пространства за забором, но из живности в объектив изредка попадали лишь воробьи и бабочки.
В половине второго распахнулись ворота ангара. И оттуда выполз потрепанный зиловский фургон. Типа такого, в котором перевозят мешки с цементом или бочки с олифой.
Подъехав к воротам, дважды просигналил. Ворота расползлись, словно шторки подслеповатого фотоаппарата. И, завывая не вполне здоровым мотором так, что в сторожке перестали различаться реплики отморозков, фургон, переваливаясь с боку на бок, как гусак, двинулся дальше. В неизвестное место. С неведомым грузом.
– Ну, бля, – донеслось из сторожки, – летите, сизокрылые.
– Это вторая партия за неделю? – спросил второй голос.
– А я, что, считаю, что ли? Наше дело, Ворот, маленькое. Лишних вопросов не задаем. Вильняк этого не любит. Что, сколько, почем – хер с ним. Главное знаем, что бабки четко несут.
– Стоп, – сообразил Танцор, – надо двигать за фургоном. Это что-то наверняка очень важное. Похоже, что их продукция.
Следопыт согласился на все сто. Закрыл свой шпионский кейс, пристегнулся. И погнал на пересечение пятого Лучевого просека и Ростокинского проезда. Именно туда должен был выйти фургон.
По-видимому, успели. Потому что были на месте уже через три минуты. Та колымага могла доползти минут через десять, не раньше.
Закурили и стали жадно ждать. Поскольку сейчас может очень многое выясниться. Не сразу, конечно. Надо будет проследить маршрут. И, может быть, удастся увидеть выгрузку товара.
Что же это такое могло быть? Прошло десять минут. Фургона не было. С тем же успехом прождали ещё столько же. Как сквозь землю провалился!
– Что же, – сказал Танцор, – видать, у него другой маршрут. Ничего, в другой раз умнее будем. На двух машинах будем пасти.
На всякий случай решили на малой скорости проехаться по просеке. Навстречу. Чем черт не шутит, может, колымага сломалась?
Проехали метров двести.
Следопыт открыл кейс. Однако сигнал с камер сюда не доходил.
Танцор решил поинтересоваться, как прошла ночь в «Сокоросе».
– Охрана слушает, – откликнулась трубка.
– Мне бы, мил человек, Василия, – сказал как можно солидней Танцор.
– А кто его спрашивает? – поинтересовалась трубка.
– Танцор.
– Так он с Танцором сейчас как раз и работает, – невозмутимо ответила трубка.
– С каким?
– Жеребец, трехлетка.
– Тфу ты, блин! – совсем несолидно воскликнул Танцор. – Мил человек, тебе бы все шуточки шутить. А у меня срочное дело. Очень нужное для Василия.
– Ладно, – заржала трубка, – зову, зову.
Тут вдалеке показалась человеческая фигура. И стала медленно приближаться. Двигалась фигура каким-то не вполне естественным образом. То есть, конечно, на ногах, а не на четвереньках. Но как-то странно при этом подпрыгивала.
В трубке раздалось лошадиное ржанье.
– Где его черти носят? – тихо сказал Танцор сам себе.
Фигура выросла до таких размеров, что в ней удалось узнать пенсионера, который укреплял здоровье при помощи бега трусцой, то есть с очень медленной скороетью. Если бы он вдруг пошел пешком, то, несомненно, получилось бы раза в два быстрее.
– Алло, Максимов слушает! – бодро ответил Василий.
– Это что там у вас за шутки про Танцора?
– Какие шутки? Я на самом деле сейчас с ним работаю. Жеребчик, конечно, старательный. Но ему надо дыхалку как следует поставить.