Скованы страстью
Шрифт:
А она станет частью этого нового начала, призванного изменить судьбу целого народа.
Но только если сможет побороть страх и не станет звонить Тарику. И пусть о ее роли во всей этой истории никто никогда и не узнает, но как же приятно сознавать, что, еще даже не став официальной шейхой Шакара, она сможет послужить народам пустыни…
– Утром завтракаем в саду, - объявила она, поворачиваясь к Зафару.
– Обсудим столовые приборы.
– Я за последние пятнадцать лет вообще толком ни с кем не разговаривал, и ты предлагаешь мне обсуждать столовые
– Я уже говорила, что лучший способ поладить с людьми - это спокойный вежливый разговор. Можешь придумать еще более спокойную и вежливую тему для беседы?
Вот только вести светский разговор, сидя наедине с Зафаром посреди зеленого сада с ярко-оранжевыми цветами, оказалось не так уж и просто. Каменная стена, густая тень и фонтаны надежно защищали от утренней жары, но что-то ей подсказывало, что к вечеру даже здесь нельзя будет спастись от палящего зноя.
– Я заказала тебе американский завтрак, - объявила Анна, складывая на коленях салфетку.
– Бекон и яйца.
– По-твоему, все политики обожают бекон с яйцами и мне жизненно важно научиться их правильно есть?
– Правда жизни такова, что все любят бекон. На всякий случай это бекон с низким содержанием жира, а то мало ли, вдруг у вас тут есть какие-то жесткие ограничения того, что можно и нельзя есть.
– Я не настолько набожен.
И неудивительно. Анна сразу поняла, что этот человек всегда и во всем полагается только на себя.
– Кстати, в газеты тот случай все-таки попал.
– Какой случай?
– Тот, где я угрожал послу Рикрофту. Он выставил меня настоящим зверем, и теперь журналисты с радостью на все лады перетолковывают эту историю.
– Мне жаль.
– Мне тоже, но это лишь в очередной раз подтверждает, что мне нужно научиться правильно себя вести.
– Я понимаю. А все эти люди, что пришли с тобой во дворец… Ты много с ними путешествовал?
– Обычно мы собирались вместе примерно раз в месяц, но у большинства из них есть постоянный дом, я же должен был все время странствовать, чтобы видеть всю картину целиком.
– Но при этом вы не разговаривали?
– Очень мало. Каждый раз мы просто отправлялись в путь, пытаясь хоть как-то исправить причиненное дядей зло. Некоторых моих спутников изгнали из дворца при Фаруке, или они были детьми этих изгнанников, другие же родились и выросли в пустыне и на себе испытали его тяжелую руку. Никто из нас не был слишком разговорчив.
– Но почему?
– Потому что всегда нужно было быть настороже. Но притчи мы друг другу иногда рассказывали.
– Притчи?
– Да, эта наша традиция. Поучительные истории, в основе которых лежат реальные события.
Вспомнив, как Зафар рассказывал о собственной судьбе, Анна сразу поняла, что он имеет в виду.
– И вы как бы были маленькой армией пустыни?
– Звучит красиво, но на деле красоты было мало. Положение было невыносимым, и мы просто не могли сидеть сложа руки.
– Если бы люди только знали, что ты для них делал… Я не сомневаюсь, они встретили бы
– Возможно. А возможно, и нет. Я подозреваю, что для многих произошедшее когда-то в стенах города гораздо важнее, чем далекие дела в пустыне.
– И что же такого здесь произошло?
Зафар стиснул зубы. Он ненавидел говорить о том дне, когда погибли родители, а его народ лишился всех прав. И уж тем более он не любил вспоминать о своей незавидной роли, но выбора не было. Она должна все узнать, чтобы понять, за что его здесь презирают.
– Времена были тяжелые, ходили слухи, что на королевскую семью собираются совершить покушение, и поэтому охрану усилили, а распорядок дня полностью изменили. Шейх с женой должны были переждать в убежище, пока все не успокоится. Но враги узнали, когда королевская чета должна была покинуть дворец. У них не осталось ни единого шанса. Вместо спасения они сами приблизили свою кончину.
– Но почему во всем винят именно тебя? Я не понимаю.
– Потому что я действительно во всем виноват, и каждую секунду дальнейшей жизни я посвятил тому, чтобы хоть как-то исправить тот вред, что я принес своему народу. Мое изгнание было полностью заслуженным и именно поэтому-то все так и ждут моего провала. Я в ответе за смерть родителей, за смерть шейха и его шейхи, а у нашего народа хорошая память, и он еще не скоро забудет, что их любимых правителей больше нет. По моей вине.
Глава 6
Зафар ясно видел, как в голубых глазах светится ужас. Вот и хорошо. Уже давно пора разорвать возникшую между ними непонятную связь, которая, несмотря на яростное сопротивление, с неудержимой силой притягивала их друг к другу.
Он честно сопротивлялся, но в ней было нечто неуловимо завораживающее и соблазнительное, нечто… Но он отлично понимал, что случится, если он к ней хоть пальцем притронется. И дело даже не в войне.
Получится примерно так же, как если на растрескавшуюся и иссохшую под палящим солнцем землю вылить ведро воды. Он впитает в себя все, что она сможет ему предложить, но его душа останется такой же сухой, как если бы на нее не пролилось вообще ни единой капли живительной влаги.
– Зафар, ты не мог сделать этого специально.
– Нет, все получилось не специально, но от этого лишь хуже. Я был всего лишь маленьким легковерным дурачком, позволившим себя обмануть. И все из-за любви.
Анна несколько раз удивленно моргнула, явно не в силах поверить, что и он когда-то кого-то любил, но годы в пустыне полностью его изменили, не оставив в нем и следа былой мягкости.
– Но если все получилось случайно…
– Нет, мне нет прощения.
– У него не было ни малейшего желания рассказывать о Фатин, о том, как она крепко держала его в своих маленьких ручках, а сам он в то тяжелое время думал не о семье и народе, а об одной-единственной женщине. О том, как хотел ее настолько, что ни о чем другом вообще думать не мог.