Скрипач
Шрифт:
Приехав домой, Ганс прошел в свой кабинет, заперся изнутри, упал на кресло и, опершись локтями на стол, уронил голову на ладони. Молодой человек не мог поверить, что несколько лет он работал на такого мерзавца. В голове мгновенно всплыли пережитые потрясения, связанные с такой фигурой как Мишель Д`Авьен Ришаль. И Сотрэль не понимал, как он мог забыть это, как он мог простить?
Возможно, те воспоминания полуторагодовалой давности не были так ярко отпечатаны в его памяти, но рассказ дворецкого…
Ганс Люсьен вдруг вновь вспомнил то противное чувство, которое он всегда презирал
А теперь… Все изменилось. Он хотел этого.
Все существо молодого человека наполнилось ненавистью. И ненависть эта должна была найти выход в поступке.
Ганс взял бумагу и чернила и нервными, резкими движениями начал писать. Чем больше он вспоминал, тем более крепло в нем презираемое чувство. Будто бы взяв на себя роль всевышнего судьи, Ганс писал обо всех ужасах, сотворенных Ришалем. Гансу хотелось, чтобы режиссер тоже все понял.
Поздно ночью с пером в руке, Ганс заснул тут же, за письменным столом. Его сон был одним из обычных кошмаров, которые, впрочем, Ганс давно не видел.
Вечерело. За столом на небольшой кухне собралась небольшая семья из трех человек. Они мирно беседовали, затем маленький сынишка убежал к себе в комнату, очевидно, готовиться ко сну. Мужчина спросил что-то у своей жены, после чего её щеки покраснели. Она отвечала что-то сбивчиво.
Мужчина повторил свой вопрос уже раздраженно. Она снова что-то залепетала, пытаясь взять его за руку и смотреть в глаза. В этот момент мужчина неожиданно подскочил, чуть не перевернув стол. Женщина тоже встала. Он гневно кричал, потом ударил её…
Ганс не мог наверняка разглядеть их лица и не слышал, о чем они говорили, но знал, что это был Ришаль с женой.
После удара слезы брызнули из глаз женщины. Она приложила руку к щеке, на которой горела оплеуха. Мужчина продолжал гневно кричать и отчаянно жестикулировать. Тогда женщина возразить что-то, но мужчина схватил её за горло и прижал спиной к стене. Слезы крупным градом посыпались из её глаз. Выпрямляя руку, мужчина испытующим взглядом смотрел на свою жену, а она, вцепившись в его крепкие пальцы, только плакала. Оторвавшиеся от пола ноги нервно подергивались в воздухе и вдруг беспомощно замерли. Тогда мужчина отступил на шаг назад. Мертвое тело повалилось на пол, звучно стукнувшись о доски. В этот момент сзади раздался не то крик, не то визг.
Ганс силился проснуться, но не мог. Молодой человек полностью осознавал, что находится во сне, но не мог противиться этому.
Мужчина обернулся. Маленький мальчик снова закричал, а затем мгновенно убежал прочь. Раздались несколько глухих шагов, звук которых отдался эхом в опустевшей мигом кухне. Мужчина оглянулся; взгляд его
остановился на небольшом камине, рядом с которым была аккуратно сложенная небольшая поленница. Подойдя к ней, мужчина взял наклоненный к кирпичной стенке топор. Глухие шаги, будто гвозди, забивались в окружающую тишину. Ганс невольно следовал за убийцей. Казалось, он точно знает, куда идти.
Открылась
«Пожалуйста, нет! Нет! Нет!!!» – взмолился во сне молодой человек.
Крик замолк. И через несколько минут из сарая показался тот же мужчина. Его грудь и руки были залиты кровью. Он бросил окровавленный топор в траву и присел на пороге, закрыв лицо ладонями. Послышались звуки сдавленных рыданий, а потом ритмичный стук.
Перед глазами Ганса Люсьена все начало темнеть, оставался только стук. Он становился все громче, наполняя открывающуюся черноту.
Ганс проснулся.
Кто-то настойчиво стучал в дверь. Ганс быстрым движением собрал все исписанные бумаги и сложил их в стол, после чего поспешил открыть дверь.
– Мосье Сотрэль, куда же вы пропали? – воскликнул Ришаль, появившийся на пороге, – Убежали от Бастьена, не появляетесь в театре… Что с вами?
В обеспокоенном тоне Ришаля Ганс слышал только насмешку. А ещё он слышал раздающийся все громче внутри голос ненависти.
– Не надо объяснений! Сегодня вечером я жду вас у себя в гостях. Возражения не принимаются. Там вы мне все и объясните, – сказал Ришаль, – в восемь.
После этого режиссер ушел.
Ганс не стал его провожать. Присев обратно за стол, юноша сосредоточенно помассировал пальцами виски и снова достал бумаги. Перечитав то, что было написано с вечера, он дописал оставшееся, затем переписал все на чистовик. После этого, удостоверившись, что все сделано на совесть, юноша запечатал бумаги в конверт и положил в карман.
Снова раздался стук в дверь.
Ганс открыл.
– Мосье, к вам пришли, – сказал дворецкий, заглянув в дверь.
Жестом Ганс показал, чтобы пришедшего проводили в кабинет.
Снова присев за стол и потерев виски, Ганс стал ждать. Через пару минут дверь отворилась, и вошел юноша с черным скрипичным футляром, прижатым к груди.
– Bonjour, monsieur, – сказал юноша, в котором Ганс тут же признал Вивьена – подмастерья Вийома.
Ганс пригласил его присесть за стол.
– Ваша скрипка готова, monsieur. Мастер просит извинить его за то, что он сделал копии-чертежи вашего инструмента. Ну, вы понимаете, он всю жизнь пытался разгадать секрет кремонских мастеров… – сказал юноша, протягивая Сотрэлю инструмент, – посмотрите, понравится ли вам работа.
Ганс неверными руками приоткрыл футляр и достал оттуда инструмент. Скрипка была как новая. Молодой человек рассмотрел места поломок, но не обнаружил ни одного видимого дефекта.
Щедро заплатив юноше и отблагодарив его, Ганс снова остался один. Взяв скрипку и желая сыграть на ней, молодой музыкант случайно тряхнул футляр и увидел выпавшую из него записку. Развернув её, Ганс прочитал: «Секрет в душе». Возможно, мастер имел в виду «душку» инструмента, которая соединяет верхнюю и нижнюю деки инструмента…