Скрипач
Шрифт:
– Прочти, – кивнул Вийом подмастерью.
– Я знаю, что вы не работаете некоторое время. Но в моей проблеме помочь можете только вы, – начал читать юноша. – Я являюсь владельцем одной из скрипок работы Гварнери. «Anna-Maria» – почти точная копия известной вам «Cannone». С ней случилась беда – серьезная поломка. Несколько мастеров уже отказались от её ремонта, предложив мне обзавестись другим инструментом. Но Анна-Мария очень дорога мне, как
память…
– Анна-Мария? – переспросил Вийом, и глаза его загорелись.
Ганс коротко кивнул.
– Позвольте мне осмотреть её, – сказал
Ганс подвинул один из табуретов, стоящих среди разбросанной повсюду деревянной стружки, ближе к кровати, поставил футляр и раскрыл его.
Вийом сморщенной старческой рукой вытащил из футляра корпус инструмента и начал внимательно осматривать. Это продолжалось довольно долго. Чем старательнее мастер изучал скрипку, тем мрачнее становилось его лицо, но в глазах все играл тот неожиданно загоревшийся огонек.
– Вы знаете, – сказал Вийом после некоторого молчания, – я могу её починить… – он помолчал, – Если хватит сил…
«Вы бы сделали меня самым счастливым человеком!.. Мне не жаль ничего. Я готов отдать вам все, что угодно, только бы вы починили её!» – написал Ганс.
Прочитав, Вийом улыбнулся.
– Я починю её, – твердо сказал мастер, – и мне ничего не надо. Думаю, век мой уже сочтен и жить осталось совсем чуть-чуть…
Ганс крепко пожал его сморщенную руку.
– Оставьте её. Думаю, через пару дней все будет готово, – сказал Вийом и обернулся к юноше, – Скажите адрес и Вивьен принесет скрипку вам. А сюда лучше больше не являться. Люди думают, что я мертв, и мне не хочется разуверять их в этом.
Отблагодарив Вийома ещё раз, Ганс Люсьен оставил скрипку и направился к выходу, вручив подмастерью небольшую сумму денег, все же пойдя против воли мастера. Стоя у выхода, Ганс слышал, как с тяжелым стоном Жан Батист поднялся с постели и прошел к рабочему столу.
Новинки и продолжение читайте на сайте библиотеки https://www.litmir.me
====== Глава 14. ======
Шло время. Через несколько дней после визита к Вийому, Ганс получил приглашение от Бастьена. Все эти дни скрипач не был в театре, оставив только предупреждающую записку, и поэтому справедливо решил, что приглашен он был для того, чтобы получить выговор.
Не застав хозяина дома, Ганс решил подождать его в той самой зеленой гостиной, которая служила для приема посетителей и работы. Встретил Ганса все тот же молоденький дворецкий. Вообще, факт того, что этот молодой человек был практически ровесником Ганса, немного смущал скрипача. Ведь роль дворецкого всегда предназначалась людям проверенным, надежным… Да и вел себя этот «дворецкий» не совсем так, как полагалось людям его звания.
– Старые плуты опять уехали чинить безобразия, – сказал дворецкий, провожая Ганса в гостиную.
Под «старыми плутами» он разумел Бастьена и Ришаля.
«Почему вы так о них говорите?» – написал Ганс.
– Почему я так говорю?! – с неожиданной злобой воскликнул молодой человек и обернулся, чтобы убедиться, что его никто больше не слышит. – Я могу вам рассказать, потому что знаю: вам можно доверять.
С этими словами он присел рядом с Гансом.
– Я сын Бастьена.
Ганс открыл рот от удивления. Нет, он был поражен настолько, что открыл рот.
– Моя мать была горничной Бастьена. Красивая, молодая девушка.
Ганс нахмурился, не понимая, что значило «последовал примеру дружка». Молодой дворецкий уловил это выражение.
– Вы не знаете этой истории о Ришале?
– спросил он. Ганс отрицательно мотнул головой.
– Ну, не мудрено. Сомневаюсь, что этот мерзавец кому-то рассказал бы об этом… – сказал юноша. – Он убил свою жену. И маленького сына тоже. И вы знаете, сын его играл на скрипке. Я узнал об этом из случайно подслушанного разговора. Я не хотел… – начал зачем-то оправдываться дворецкий, – Если бы меня тогда заметили, я бы сейчас с вами не разговаривал. Мне было тогда лет пять-шесть от роду (впрочем, не буду врать), и я мало помню подробностей, но не сомневаюсь, что все увиденное и услышанное – правда. Была середина ночи, когда в дом вдруг влетел Ришаль. Он был весь в крови и чем-то явно сильно напуган. Из разговора я узнал, что он несколько часов тому назад в припадке ревности задушил свою жену.
«А откуда тогда кровь?» – подумал Ганс.
– А потом зарубил топором своего маленького сына, решив, что это не его ребенок, – продолжил дворецкий, сглотнув подступивший к горлу ком, – Я знаю, я не хороший рассказчик, но… Я просто не могу говорить об этом спокойно… Думаю, вы понимаете.
Ганс коротко кивнул.
– Моя мать вошла спросить, не надо ли господам чего-нибудь. Она не знала, что там… творилось. Очевидно, она увидела Ришаля в крови… – продолжал дворецкий, – Тогда это дело замяли. Ришаль был ещё малоизвестным режиссером, бывшим художником, поэтому к его персоне не было особого внимания. Но Бастьен решил избавиться от единственного свидетеля – моей матери. Я следил за ним – было видно, что он искал удобного случая. И нашел. Она стирала пыль с картин, стоя на перилах большой лестницы. Ну, в прихожей. Вы видели…
Ганс снова кивнул.
– Он подтолкнул её. И все списали на случайность, – сказал с горечью дворецкий, – но я не сомневаюсь, что все было специально подстроено. С тех пор я остался при Бастьене и как скоро подрос, стал дворецким. Я бы сбежал, но меня удерживает здесь до сих пор одна мечта – месть. Я слишком любил мать, чтобы вот так с ней распрощаться.
Во время всего рассказа ядовитая ухмылка мелькала на лице этого юноши-дворецкого. Было видно, что ему противно рассказывать, но он хочет выговориться, будто бы желая услышать подтверждение своей правоты.
– Они вместе натворили много всего… – как бы доказывая свою правоту, продолжил дворецкий, и ядовитая ухмылка снова появилась
на его лице, – Взять хотя бы молодых приезжих актрис… Вы знаете, бедные провинциалки готовы удовлетворять любые прихоти знаменитого режиссера, чтобы только попасть на сцену…
Дослушав это, Ганс поднялся с дивана и, побагровев, вылетел прочь из дома, столкнувшись у входа с Бастьеном. Молодой человек не извинился, не поздоровался, не обернулся на оклик начальника, а прямиком направился к своему экипажу и уехал.