Скрипач
Шрифт:
– Buon jiorno, signor!– сказал мужчина.
Ганс вытащил бумагу и, прижав к стене, написал по-французски: «Здравствуйте! Вы скрипичный мастер Коромальди?»
– Да, я, – ответил Агостино тоже по-французски, – А вы кто будете?
«Я музыкант. Скрипач», – написал Ганс.
– По делу?
– спросил Коромальди, странно поглядывая на Ганса.
«Извините, я не могу говорить, поэтому пишу на бумаге, если вас это смущает…» – написал Ганс.
– Что вы, нисколько, – ответил Коромальди, прочитав, – С какой целью вы меня посетили?
«У меня
«У меня была скрипка. Старинный инструмент. Я имел несчастье уронить его. Вы могли бы починить?»
– Сначала надо осмотреть инструмент. Пройдемте, – сказал Коромальди и пригласил жестом Ганса пройти в мастерскую.
Мастерская представляла собой небольшую комнатку с низким потолком – под стать худощавому, невысокого роста Коромальди. Напротив входа была небольшая печь, в которой варилось что-то в небольшом круглом котелке. Все помещение было окутано тяжелым запахом смолы и свежего дерева. Пол усыпан кучерявыми стружками. Мастер подошел к одному из табуретов и снял с него кусок дерева с нарисованным на нем изображением будущей верхней деки скрипки.
– Присаживайтесь, – кивнул Коромальди на табурет.
На стене рядом с печью висели чертежи инструментов, выпиленные заготовки, кисти для нанесения лака, самые разнообразные напильники и многое-многое другое.
Коромальди подошел к огню и помешал нечто, варившееся в котелке.
– Отлично… – проговорил мастер и снова обернулся к Гансу. – Показывайте инструмент.
Установив футляр на стол рядом с готовой, только не покрытой лаком, скрипкой, Ганс открыл его и вынул оттуда то, что осталось от его инструмента. Коромальди присел рядом на краешек стола, убрав свою неготовую скрипку на широкий подоконник окна под потолком.
Когда Ганс выложил на стол все, что раньше было его скрипкой, Коромальди взял в руки корпус инструмента, мельком осмотрев и отложив в сторону головку и накладку грифа.
– Неужели, это она… – шепотом проговорил Коромальди, проводя рукой по верхней деке.
Ганс удивленно поднял брови, а Коромальди спустил очки ещё ниже на нос и стал заглядывать внутрь скрипки через эф.
– Невероятно! – воскликнул Коромальди, – Это она – Анна-Мария.“IHS” – монограмма Гварнери!
Ганс продолжал удивленно следить за мастером.
– Вы хоть понимаете, что это за скрипка?! – воскликнул Коромальди, – Это же сестра известнейшей «Вдовы Паганини».
Ганс нахмурил брови, не понимая, о чем ему толкуют.
– Вы знаете скрипку Cannone? – спросил Коромальди, потом, махнув рукой, начал рассказывать. – Это была любимая скрипка Никколо Паганини. Историю этого инструмента знают сейчас немногие, но, Богом клянусь, скоро о ней заговорят!.. Мастер Джузеппе Гварнери создал в один год две абсолютно одинаковые скрипки, различавшиеся лишь формой головки. О, Cannoneтоже сменила много владельцев, однажды с ней была даже неприятность – потеря звука… Но вот Анна-Мария – её родная сестра… Анна-Мария исчезла после пожара в мастерской. Затем о ней много лет никто не слышал. Говорили, что она сгорела, но
Ганс затаив дыхание слушал рассказ о своей любимице.
«Вы можете починить её?» – написал Ганс и протянул листок Коромальди.
– Сожалею, мосье, боюсь, я не могу помочь, – с сожалением ответил Коромальди. – Хоть я и имел счастье подготовить скрипку Паганини для передачи музею после его смерти, но я не смогу починить Анну-Марию. Эта работа слишком тонка, и любое вмешательство может испортить её звук.
Ганс с сожалением вздохнул.
– Я могу предложить вам новую скрипку, – сказал Коромальди, – конечно, она не будет звучать как Анна-Мария, но тоже неплоха…
На глазах Ганса навернулись слезы. Скрипка эта была последним, что осталось от его матери, от его прошлого, а теперь ему говорят, что Анну-Марию невозможно починить…
– Вам нужно в Париж. Вы знаете мастера Вийома? – спросил Коромальди, – Именно он «оживил» Cannone, когда она потеряла звук. Возможно, он сможет отремонтировать и Анну-Марию…
Ганс сосредоточенно потирал виски, пытаясь прийти к какому-то решению, потом взял бумагу и карандаш и начал быстро писать: «Если проблема в деньгах, то я готов отдать любую сумму…»
– Да не в деньгах дело… – прошептал мастер, – Это очень тонкая работа. Очень! Я боюсь повредить…
Повисла неловкая пауза.
– Чтобы как-то вас успокоить… У Вийома должна быть точная копия Cannone, которую он изготовил после ремонта скрипки Паганини. Возможно, она по звучанию очень похожа на вашу. А пока я предлагаю вам вот эту мою лучшую работу – L`anima.
Коромальди снял с полки инструмент, стоящий на подставке и протянул Гансу.
– Ну же, сыграйте! – попросил Коромальди, протягивая скрипку.
Ганс неохотно взял инструмент, вскинул на плечо и, вооружившись своим смычком, начал играть один из последних выученных каприсов.
Мастер с замиранием сердца следил за музыкантом, и слезы радости потекли из уголков его прищуренных глаз. Ганс с любопытством прислушивался к новой скрипке. Звук её не был тем привычным густым, глубоким, грудным, но вместе с тем певучим и сочным, а наоборот, легким, звонким, слегка дребезжащим. Юноша прислушивался и думал о том, сможет ли этот инструмент со звучным названием L`anima заменить ему родную Анну-Марию.
– Прошу вас, играйте на этой скрипке! – воскликнул Коромальди, когда Ганс опустил смычок, – Это любимое детище – лучший инструмент, который я когда-либо изготавливал этими самыми руками! Я не хотел его продавать никому, но для вас, мосье… Я бы очень хотел, чтобы вы играли на моей скрипке!
Ганс грустно усмехнулся, глядя на доверчиво лежащую на его коленях скрипку, а потом перевел взгляд на Анну-Марию с расколотым грифом и тяжело вздохнул.
«Сколько?» – написал на бумаге Ганс и подвинул листок Агостино.