Скрипка синьора Орланди
Шрифт:
– Ну так богу японскому молись, чтобы не продали еще!
– сказал Кошмарик с наигранной яростью, наслаждаясь чувством власти над парнем, который бы мог сам сделать из его головы солнечные часы.
– Давай сейчас же собирайся, поедем!
– Не могу, у меня смена только в восемь кончается.
– Скажи, что понос тебя пробрал. Не можешь больше сидеть в своей будке! Все, ровно через десять минут жду тебя на правом от входа углу. Чао!
И Кошмарик с видом гладиатора, оставившего на песке арены истекающего кровью противника, вышел из "аквариума". К Володе он подходил весь кипящий радостью - таких побед ему ещё одерживать не удавалось.
– Ну... как?
– не мог сдержаться Володя.
– Полный ништяк, Вовчик!
– провел Кошмарик рукой горизонтальную полосу.
– Этот гнилой орех раскололся напрочь! Он подхватил твою... вашу скрипку. Он скоро выйдет, и мы помчимся в комиссионку, куда этот чайник сдал вашу балалайку за пятьдесят тысяч деревянных.
– Вот сволочь!
– с презрением сказал Володя.
– А если б за пол-лимона баксов сдал, не был бы сволочью, а?
– Нет, был бы, конечно, это я его так не из-за дешевой цены на скрипку назвал. Ты его, понятно, пугал?
– Еще как! Он весь вспотел, как мышь!
– самодовольно погладил себя по животу Кошмарик, будто проглотил Серегу вместе с его пятнистой формой. Этого воришку можно было бы хоть сейчас отвести к директору - он бы во всем признался, потому что моих крутых мужиков, которые внедряли тебя в музей, как гэбисты своего агента в структуру ЦРУ, он боится куда больше, чем законного возмездия. Но я думаю, тебе пока рано волочь его к директору!
– Да, рано! Нужно скрипку найти, а потом - можно!
– И потом не нужно...
– Это почему же?
– не понял Володя.
– Если я не принесу скрипку, то на меня и подумают.
– Да не понесешь ты больше скрипку в музей...
– сказал Кошмарик как-то уклончиво.
Володя хотел было уточнить, что он имеет в виду, но вдруг появился Серега.
– Едва сумел отмазаться. Кому там за меня стоять? Ну посадили какую-то бабку, раз я заболел.
– Правильно, пусть бабка и сидит. Нашел себе старушечью работу! На тебе бы воду возить и мешки таскать!
– все ещё не мог уняться Кошмарик, желавший вдоволь поиздеваться над таким крутым, "пятнистым" мужиком. Ладно, говори, куда сейчас поедем. Мы - на моторе, ты - на чем хочешь. Только смотри не динамь!
– Не надинамлю, - сказал Серега, поглядывая на Володю, который, тоже войдя в роль, смотрел на охранника, как брянский партизан на фашиста.
Узнали адрес комиссионки и договорились встретиться в помещении магазина через полчаса. Ехать было недалеко, Кошмарик успел завести Володю в "Макдоналдс", где они перехватили по гамбургеру с лимонадом, и Кошмарик, с наслаждением уминая заморскую котлету, говорил:
– Вот теперь и пораскинь мозгами, Вовчик: что в жизни важнее? Быть ученым, слабым нытиком, которого всякий может опустить, или неученым, но ловким и практичным? Причем заметь, я закон нарушать не собираюсь, а поэтому и совесть моя всегда чиста.
– Разве только закон знает, где хорошо, а где плохо? Многое в кодексе не прописано, - поразмышляв, сказал Володя.
– А если не прописано, значит, все, что за кодексом, делать можно. Вот и будем делать! Мне нужен миллион баксов. Тебе я, конечно, отдам половину. На малюсенькую часть от этих денег ты купишь для своего любимого музея новую балалайку, ещё более красивую, чем то старье. Под этой балалайкой повесят табличку "Сделана в третьем веке до нашей эры" и лохи, что придут в музей, будут страшно довольны, что увидели такую старинную балалайку. Или не так?
Володя уж было открыл рот, чтобы горячо возразить другу, но вдруг вспомнил, что скрипка, за которой он ехал сейчас в магазин, вовсе не являлась инструментом работы Страдивари, и музейные работники, зная об этом, нарочно привлекали к ней внимание именем более известного мастера. Получалось, что Кошмарик хоть и говорил цинично и грубо, но по сути дела был прав. И Володя, злой на себя, на друга, на всех музейных работников мира, с сердцем сказал:
– Ладно, хватит жрать! Поедем, а то упустим время... Скрипку упустим...
Подъехали к магазину, но Сереги там не было. Потолкались в зале. Музыкальными инструментами здесь и не пахло.
– Неужели он кинул нас?
– мрачно спросил Ленька, наверное, самого себя. Миллион долларов Кошмарику терять никак не хотелось.
Подождали ещё пять минут, десять. Кошмарик нервно дергал себя за серьгу, и Володя боялся, что его друг от расстройства сейчас оторвет себе мочку уха. Но вот лицо Леньки осветилось счастьем, но мгновенно приняло свирепое выражение - к ним подходил Серега, а потому требовалось выдержать тон.
– Мы вас чуть не потеряли, сэр, - строго заметил Ленька, и Серега принялся бубнить слова извинения, что заставило Кошмарика дружелюбно похлопать его по широкой спине и доверительно сказать: - Ладно, хорош буруздеть. Скрипочку нам сейчас же отдай, да в пакетике с ручкой, чтобы нести удобно было.
Подошли к прилавку. Серега, наклонясь над витриной, что-то быстро спросил у продавца, бородатого верзилы в золотых очках. Тот понимающе кивнул и сказал Сереге:
– Зайдите.
Вместе они зашли в служебное помещение, и через три минуты "пятнистый козел" уже стоял рядом с ребятами. Лицо его выражало досаду и испуг.
– Мужики, - сказал он, - а взяли уже вашу скрипку...
– Взяли?
– с угрозой спросил Кошмарик.
– Это кто же взял?
– Да покупатель один взял. Деньги вот отдал. Пятьдесят тонн.
И Серега достал пачку, нерешительно стал вертеть её в руке, не зная, что с ней делать.
– Пятьдесят тонн деревянными?!
– удивился Кошмарик с такой неподдельной искренностью, что можно было подумать, ему сообщили, будто его пьяница отец - инопланетянин.
– Деревянными?
– Мужики, - затряс толстыми щеками Серега, - что я могу поделать, здесь больше не дают! Больше только за бугром могли бы дать, а здесь нет...