Скрижаль Дурной Вести
Шрифт:
— Ночные твари, видите ли... Они поселились в отдаленных закоулках этого... лабиринта. А мы со временем оказались не в состоянии контролировать все эти ходы и выходы. И теперь эти создания бесконечно обнаглели и стали просачиваться в самую обитель. В одну прекрасную ночь сам отец каптинармус нашел, можете себе представить, у себя в...
— Скажите-ка вот что, — прервала его захватывающий рассказ Внучка, подошедшая сзади и подсветившая крок своим мини-прожектором в дополнение к хилому фонарику Клайда, — вот этот аппендикс — куда он у вас выходил в лучшие времена?
—
— На поляну Бесов... — пробормотала ее высочество, не вникая в бормотание иерихонца. — Я так и подумала. Это же — прямо в тыл к нашим дорогим гостям! Как вы думаете: у них хватило ума выставить охрану с тыла?
— Но проход замурован, ваше высочество... — опасливо вскинулся монах (до него мгновенно дошел скрытый смысл Внучкиных слов). — Вручную там невозможно...
— Вручную невозможно, а с помощью вот этой штуки, — Клайд указал себе за спину, на разрядник, — можно попробовать. Конечно, есть шанс обрушить себе на голову все это хозяйство. — Он ткнул пальцем в низкий сводчатый потолок. — Но если все оттянутся в один из туннелей, я, пожалуй, готов попробовать. В конце концов, обидно таскать на себе эту штуку вот так просто — на всякий случай.
— Вот как? — не без удивления в голосе спросила Феста. — Вы, капитан, тоже считаете, что нам следует сменить маршрут и... образ действий?
— У меня есть некоторый опыт, мисс, — сухо ответил Клайд. — Знаете ли, когда делаешь то, что планировал не ты сам, то в конце и получаешь то, чего не ты хотел.
— Сложно выражаетесь, капитан, — Феста выпрямилась и потерла лоб. — Говорите проще — думаете, нарвемся на засаду?
— Засаду не засаду, а на беду у меня чутье есть. Иначе просто не дожил бы до того, чтобы иметь удовольствие сейчас беседовать с вами.
— Я присоединяюсь к вашему решению, господа, — подал голос из темноты Наставник Роско. — Лучшая защита — это нападение.
На плоской крыше монастыря осатаневшие от радости братья и кое-кто из солдатиков Клайда выплясывали всякую чертовщину и во всю глотку орали Древний гимн. Два танка догорали поодаль; на броне третьего, уцелевшего, Клайд второпях дописывал донесение-сопроводиловку на свое потрепанное в боях отделение для самого генерала Холли. Глуповатую гибель двоих подчиненных в преславном походе к обители и еще одного — в только что закончившемся бою он постарался описать в возможно более возвышенных тонах — в форте это любили, хотя, и ни в грош не ставили человеческую жизнь. Для раненного в задницу замкома Луки он ходатайствовал о награде и повышении в чине. Собственно, принимая во внимание приказ о его, Клайда, откомандировании в распоряжение дирекции работ на Котловане, лежавший в его внутреннем кармане, он мог ходатайствовать перед командованием богом забытого форта Тропы о чем угодно, например, о причислении того же Луки к лику святых с пожалованием
Феста, пожевывавшая травинку, привалилась спиной к поблескивающим тракам и скептически созерцала его занятие.
Вручивший Клайду приказ-предписание Советник Георгиу внимательно наблюдал за тем, как на бумагу ложились новые и новые строчки. Теперь он был облачен в скроенный в трогательном соответствии с десятилетней давности модой дорожный комплект, столь же уместный в дебрях Капо-Квача, как и давешняя черная «тройка». Губы Советника были поджаты, выражая то ли понимание важности момента, то ли скорбный скепсис. От этого обожженное левое предплечье Клайда, наспех залепленное репарирующим биогелем, болело и свербило все сильнее и сильнее.
— Вам везет, капитан, — все так же аккуратно выговаривая слова, сделал ему комплимент Советник. — Победителей не судят. Хотя вы и подставили под пули головы членов Высочайшей инспекционной комиссии...
— Мисс Феста приняла участие в операции по собственной воле, — морщась и не поворачивая головы, парировал Клайд.
— Что и говорить, ваш замысел — ударить в тыл противника — смел... И прекрасно исполнен. Потерять всего четырех человек в подобной операции...
— Если бы они сами не полезли из монастыря под огонь, все четверо были бы живы и пили самогон вместе с остальным личным составом, — устало отбил Клайд и эту подачу.
Как и тогда, в Легионе, выйдя из боя, он не ощущал ни торжества, ни радости. Только тошноту от сознания сделанных просчетов. И боль ран и ссадин.
— Замысел, кстати, не столько мой, сколько ее беспокойного высочества... Вот. — Он протянул законченное и подписанное донесение Советнику. — Прошу вас распорядиться...
— В одном я все-таки не могу не осудить вас, — взяв листок бумаги двумя пальцами и дирижируя им своим дальнейшим словам, произнес Советник. — Вы, я вижу, и впрямь вознамерились сохранить жизнь этим семи сдавшимся вам в плен выродкам? Если не ошибаюсь, в форте до вашего сознания должны были довести директивы высшего руководства на этот счет... Так называемые трапперы идеологически чужды целям и ценностям Свободного Лесного Народа. Они подлежат всякий раз и при всех обстоятельствах немедленному, полному и жестокому уничтожению... Именно так: немедленному, полному и жестокому... Жес-то-чай-ше-му!
Глаза Советника Георгиу горели нехорошим огоньком, и Клайд стал смотреть в сторону.
— Во-первых, если бы я не обещал блокированным в последнем танке трапперам жизнь, мы все еще выкуривали бы их оттуда. И уж тогда-то, поверьте, жертв было бы куда как больше...
— ОБЕЩАТЬ вы им могли все, что угодно, — хоть благодать вечную...
— А во-вторых, существует Галактическое соглашение...
— Напомню вам, капитан Ван-Дейл, что Свободный Лесной Народ не подписывал никаких соглашений... Более того, скажи вы эти слова где-нибудь в другом месте и другому, менее терпимому лицу, ну, скажем...