Скрижаль Дурной Вести

Иванов Борис Федорович

Даррен остолбенело смотрел в бумажку.

— Господин профессор, — наконец выдавил он из себя, — именно этот человек и ждет вас в приемной...

* * *

Шаленый все еще буравил взором закрывшуюся за Бирманом дверь, когда в нее принялся долбить своим условным стуком Гарик. В ответ на разрешающее рявканье «Не заперто!» в дверь вошел отнюдь не Трюкач, а совершенно ошалевший сержант Харрис. Трюкач подталкивал его сзади. Глаза у сержанта были совсем белые — как у сварившейся рыбы.

— Мы были

на грани провала! — выпалил неутомимый страж закона. — Если бы охрана не решила, что мы просто опередили ее...

— На грани, говоришь? — воззрился на него Шишел. — А по мне, так вы дело все вконец провалили. Где теперь товар?

— В комиссариате. В Центральном. В сейфе — как вещ-док. И отмычки и все... На нас может пасть подозрение...

— Да уж, — утешил его Шишел. — Олухом будет следователь, если в ваши байки поверит. Кто дело-то ведет?

— К-комиссар Блюм... Ужасный тип!... Не думаю, что он хоть слову в моем рапорте...

Шаленый, не слушая горькие жалобы дурного копа, по скреб в затылке и выдал:

— В комиссариате, говоришь? Ну, так оттедова и возьмешь... С отмычками вместе...

— Да вы спятили...

Во взгляде сержанта появилось наконец выражение.

Ужаса.

— А ты не ломай здесь дурочку, — остепенил его Шишел. — Сейчас жми в комиссариат свой, выясняй, что в каком сейфе лежит, кто когда дежурит и все такое... У тебя другого выхода и нет...

Вид сержанта Харриса являл собой нечто экзистенциональное.

— Вот что, кончай глаза таращить, на разведку иди. И к вечеру чтоб здесь был — думать будем...

Гарик рывком поднял принявшего медузообразную консистенцию сержанта и выволок за дверь. Послышались неровные, срывающиеся шаги по гулкой лестнице.

— Совсем глупый человек, — констатировал Гарик, вынимая из-за щеки и разглядывая какую-то «Полароидом» сделанную карточку. — Послушай, ведь лифт же есть...

Лифт — снизу — как раз в этот момент прибыл с легким гудением и кого-то выпустил из своих дверей. Через десяток секунд в дверь постучал условным стуком Мастер-Канова.

* * *

Рональд Мак-Аллистер — человек из ниоткуда — смотрел на стоявшего перед ним чудака так, как примерно русский царь смотрел бы на еврея из Жмеринки, случись им встретиться в этой лаборатории. Впрочем, он и был евреем, этот чудак — Самуэль Бирман, одним из самых умных евреев во всей Федерации. Русским царем профессор Мак-Аллистер, однако же, не был. Он был шотландцем. Тоже довольно головастым.

— Наконец мы с вами встретились, доцент Бирман, — сказал профессор. — Рад, что снизошли...

Бирман напыжился.

— Вы лучше меня знаете, что я вынужден прийти к вам. Мне просто некуда деться. Без денег, под розыском, под прицелом этих...

— А ваши друзья из Янтарного Храма? — ядовито осведомился профессор.

— Вы опять-таки лучше меня понимаете, что после того, как ТЕМ стало известно, кто я... мне

не дадут приблизиться к монастырю... И кроме того... тот, кто предал меня, — он там, среди людей Храма...

— Логично. Предают только свои... — Мак-Аллистер, академик и генерал, достал из кармана свою трубку и стал разглядывать ее, явно ожидая продолжения тирады своего гостя.

Тот заметно скис.

— Я не прошу многого. Убежища. И возможности закончить свой труд. Вы должны понять, что раз эта моя работа пробудила к жизни Камень... Я уже почти закончил основную часть анализа...

— Именно это и приводит меня к довольно печальным умозаключениям... — Профессор с сожалением спрятал трубку — лаборатория, в которой происходил разговор, была неподходящим местом для курения — и уставился в глаза Бирмана. — Не просто некий чудак, напяливший Чертово Колечко, идет на вас. Не просто секта спятивших фанатиков ополчилась на бедного Самуэля Бирмана. На вас идет Вселенная. Мироздание защищает свое равновесие.... А вы просите меня встать между вами и Вселенной. Вы навлечете беду на любого, кто возьмет вас под крылышко...

Последовала эффектная пауза.

— Тем не менее мы укроем вас, — торжественно уведомил профессор Сэма, убедившись, что окончательно раздавил собеседника. — Так лучше всего держать события под контролем. Однако рекомендую вам... э-э... приостановить... законсервировать ваш труд. Это повысит степень нашей общей безопасности.

И тут совсем уж скукожившийся от безнадежности Сэм вдруг воспрянул гордой птицей.

— Моя работа будет завершена любой ценой! — жестко произнес он. — Это, это... В конце концов, это предсказано Старыми Книгами... И именно Старые Книги вдохновили меня... когда я попытался по-своему прочитать их...

— Классический случай того, как из совершенно ложных посылок развивается вполне путевая научная работа... — прокомментировал это профессор. — К сожалению, не имел удовольствия ознакомиться с этими... э-э... текстами — эта куча теоретиков, впавших в буддизм, слишком хорошо охраняет свой, так сказать, интеллектуальный талисман, но такой специалист, как Уотерс, в свое время охарактеризовал Старые Книги как вдохновенный бред переводчика. Тексты Предтеч до сих пор практически нечитаемы.

— Да, бред, но вдохновенный — вы сами сказали... — Сэм явно перешел в атаку. — Не забудьте, что бредил Избранник... Воздевший...

— Что ж. — Профессор снова машинально извлек на свет божий свою трубку. — Этот фактор тоже следует принимать во внимание. Но, повторяю, не могу одобрить ваше неуклонное стремление закончить ваши изыскания. Оно может быть опасно и в другом отношении. Я не придавал значения этой стороне вопроса, пока считал ваши теории относительно получения энергии за счет перестроек структуры вакуума очередной бредовой идеей. Но то, что Камень начал охоту на вас, заставляет меня пересмотреть такую оценку.