Скромные бродячие музыканты
Шрифт:
– Но это же летающая голова, – медленно, буквально выдавливал он слова.
– Она не так давно представилась. И все же вам надлежит извиниться, – сказал ему аккордеонист.
Челюсть Шло двигалась, но никаких звуков за этим не следовало. Галош обернулся к Летающей голове.
– Прошу, примите его извинения от моего имени. Будьте уверены его скромная и порой пугливая персона сожалеет.
– Извинения приняты, – сказала Летающая голова. – Позвольте полюбопытствовать, господа, что привело вас в столь прекрасный день?
– День и вправду прекрасен. Примерно так
– Что вы, никаких затруднений! Вы в лесной таверне «Куличики от Черта», – ответила Летающая голова. – В день своего рождения, что состоялся шестого года, шестого месяца, шестого дня первой эры, благородный владелец приглашает всю нечисть Ориона на пир.
– Ваш Черт, по всей видимости, великодушный господин с чистой душой, – отметил Галош. Млеющий Шло пытался незаметно провести дрожащей ладонью под летающей головой.
– В том числе у него есть и чистые души, – Летающая голова улыбнулась.
– Мне жутко неловко спрашивать о таком, и пожалуйста, если вопрос покажется некорректным – не отвечайте, но как вы считаете, сможем ли я и мой друг, посетить сие замечательное мероприятие? – Летающая голова задумчиво склонилась на бок, спугнув Шло.
– А каков ваш род деятельности?
– Мы скромные бродячие музыканты! – гордо объявил Галош и вмиг перекинул аккордеон со спины на грудь, со звоном раскрыв его.
– Ах, так вы творческие пташки! В таком случае, Черт будет весьма рад вашему приходу.
– Мы ведь не нечисть никакая… – неуверенно отнекивался Шло, прячась за снятый цилиндр.
– Ну что вы! Все, кто занимается творчеством всерьез и получает от этого удовольствие, для простых людей, как чертята. А для Черта чертята – это семья.
– В таком случае, будет преступлением заставить хозяина ждать нас. Как пройти в то неповторимое заведение, о котором вы упомянули? – спросил Галош.
– Прошу сюда.
Летающая голова обернулась и по воздуху подплыла к стене, состоящей из закрученных в спираль корней деревьев. С треском они раскрутились, высвободив какофонию из болтовни, жуткого хохота и звуков от глухих ударов деревянных кружек.
Весь тот путь (и ещё чуть-чуть), что преодолел Галош вдоль преграды, соизмерим с длинной таверны. Мебель и посуда состояла из тех же растущих корней: столы, стулья, вилки, кружки. Стоило кому-то убрать копыта или крыло от тарелки, как та расплеталась и становилась частью стола. Если на ней оставалась еда, то до тех пор, пока конечность не вернется к ней, посуда не появится. Гости пользовались данным обслуживание, как гном пользуется бородой за место тряпки – не замечали этого.
Ни при каких обстоятельствах ни одному из ныне живущих не удалось бы описать празднующих там существ. Гораздо проще перечислить все части тела, которыми они обладали. Воображение само соберет из них свою нечисть и можно быть уверенным: кого бы оно не сотворило – это существо непременно присутствовало, и не исключено, что успело упиться вдрызг.
Итак:
Копыта, рога, клыки, крылья, щупальца, пушистые лапки, хвосты, крестообразные зрачки, спиральные зрачки, отсутствие зрачков, глаза на любой части тела, гигантский, крошечный рост, рыбьи, змеиные, кошачьи, обезьяньи и птичьи хвосты… Шерсть, чешуя, перья, растянутая кожа, вытянутые носы, обвисшие носы, носы точками, носы подмышкой, уши острые, завязанные над головой, нет ушей, только уши, пузо, впалый живот, клеймо, высокие каблуки из торчащих костей и много чего ещё, что могло скрываться владельцами за всем перечисленным и для чего ещё не придумали название.
Летающая голова проплыла внутрь. Следом за ней без толики сомнения шагнул Галош. Не успел он пройти и метра, как за локоть его схватился Шло.
– Тебя что-то беспокоит? – поинтересовался коллега.
Говоря на чистоту, Шло боялся. Очень боялся. Настолько боялся, что от его лица отступила кровь, полностью обелив кожу, зрачки сузились до диаметра песчинки, а дрожь оккупировала тело, уподобив его надрывающемуся паровому двигателю.
– Й… а-а… т-ты туда с… обрался?
– Какие могут быть в этом сомнения? – с учтивой улыбкой спросил Галош. – Нас пригласили. Негоже отказывать.
– Ты что ли ослеп, к чертям собачим?!
В заведении что-то вынюхивающий цербер поднял три головы, взглянув на Шло и радостно завилял хвостом. Чертенок, что держал его за поводок, до ужаса точно напоминающий позвоночник, удивленно посмотрел на человека в проходе. Тот, заметив это, натянул улыбку, что отвечала за нежелание ввязываться в неприятности.
– П-простите! Я это не вам.
Чертенок острыми, как языки озлобленных женщин, когтями поправил очки с тремя линзами и ушел вглубь таверны, утянув за собой животное.
– Уходим! – шепотом попросил Шло. – Уходим, улепетываем, рвем когти, скоропостижно валим из этого места!
– Не волнуйтесь вы так! Идемте. Выбросите всю чушь из головы.
– Господа, у вас какие-то проблемы? – спросила подплывшая Летающая голова.
– Мой дорогой коллега несколько смущен.
Летающая голова посмотрела на уменьшающегося прямо на глазах Шло.
– В таком случае, имею честь отвести вас Черту. Он пожелал увидеться с вами лично.
– Ни в коем случае…
– …не стоит заставлять его ждать! – закончил за коллегу Галош.
Летающая голова склонилась на бок, развернулась и поплыла по узкому коридорчику между забитых до отказа столов. Галош потянул друга за руку. Шло изо всех сил уперся пятками в пол, но спустя секунду корни под ним начали прокручиваться, проталкивая его вперед.
Галош двигался как всегда уверенно и улыбался всякому увидевшему его глазу. Их владельцы отвечали ему тем же. Если же губы у них отсутствовали, они кивали или приветствовали поднятой кружкой. Шло осознав, что так просто его не отпустят, двигался как можно ближе к коллеге, не переставая настороженно оглядываться.