Скромный герой
Шрифт:
— Он тоже наверняка подозревал, что я не его отец, Аделаида, — добавил коммерсант. Он по глоточку прихлебывал из стакана, который во второй раз наполнила для него Святоша. — Он видел свое лицо в зеркале и понимал, что в нем нет и не может быть моей крови. И вот так-то он начал меня ненавидеть — что ему еще оставалось? Странно то, что он всегда притворялся, никогда не выплескивал свою ненависть наружу. Понимаешь?
— Что тут понимать, Фелисито! — всплеснула руками женщина. — Все совершенно ясно, разглядит и слепой. Она девчоночка, а ты — старик. Ты думал, Мабель будет тебе верна до самой смерти? И это притом, что у тебя есть супруга
— И разумеется, похищение было вовсе не похищением, а клоунадой, — уточнил капитан Сильва. — Чтобы надавить на ваши чувства, дон.
— Я знал, Аделаида, я никогда не питал иллюзий. Почему, ты думаешь, я всегда предпочитал смотреть в другую сторону, не выведывать, чем занимается Мабель? Но я и предположить не мог, что она спутается с моим собственным сыном!
— Да разве он тебе сын? — насмешливо поправила Святоша. — Да какая разница, с кем она спуталась, Фелисито? Теперь тебе до этого нет никакого дела. И больше об этом не думай, куманек. Перелистни страницу и забудь, было да прошло. Так-то лучше будет, послушай меня.
— Знаешь, что меня сейчас по-настоящему угнетает, Аделаида? — Фелисито снова держал в руке пустой стакан, а спина его покрывалась мурашками. — Скандал. Для тебя это глупости, но меня мучит больше всего. Завтра новость появится в газетах, на радио, на телевидении. И тогда журналисты откроют сезон охоты. Моя жизнь снова превратится в цирк: преследования газетчиков, любопытство прохожих и клиентов моей конторы. У меня нет ни сил, ни терпения, чтобы снова пройти через это, Аделаида. Больше нет.
— Сеньор Янаке уснул, мой капитан, — прошептал Литума, указывая на коммерсанта, который закрыл глаза и свесил голову на грудь.
— Кажется, да, — согласился офицер. — Это известие его подкосило. Сын, любимая женщина. И побили, и обвинили. Это и вправду немало, мать твою.
Фелисито слышал полицейских, но не слушал. И глаза не хотел открывать ни на секунду. Он дремал, убаюканный шумом машин и галдежом на проспекте Санчеса Серро. Если бы всего этого не случилось, он сидел бы сейчас в «Транспортес Нариуала», просматривал утреннее расписание маршруток, автобусов и грузовиков, сопоставлял сегодняшнюю загруженность со вчерашней, диктовал письма сеньоре Хосефите, высчитывал приход и расход, готовясь к обеду вернуться домой. И ему стало так горько, что малярийная дрожь охватила его с ног до головы. Никогда больше жизнь его не вернется к тому спокойному ритму, никогда больше не бывать ему анонимным пешеходом. Теперь его всегда будут узнавать на улице, и, если он войдет в кинотеатр или в кафе, его будут окружать шепотки и шушуканье, любопытные взгляды, направленные на него пальцы. Сегодня же вечером или, самое позднее, завтра утром новость просочится в прессу, и тогда вся Пьюра будет в курсе дела. И для него снова начнется ад.
— Когда вы так клюете носом, вам лучше, дон? — спросил капитан Сильва, легонько стукнув его по плечу.
— Простите, я слегка задремал, — сказал Фелисито, открывая глаза. — Прошу прощения. Столько переживаний сразу навалилось.
— Конечно-конечно, — успокоил его офицер. — Продолжим беседу или отложим до другого раза, дон Фелисито?
«Продолжим», — пробормотал коммерсант. За те несколько минут, что он провел
— Мигель и Мабель задержаны еще вчера, следственный судья в курсе всех событий. Мы назначили пресс-конференцию в комиссариате на шесть часов вечера. Не думаю, что вам захочется предстать перед этой оравой, верно, дон Фелисито?
— Никоим образом! — в ужасе воскликнул коммерсант. — Нет, конечно!
— А вам и не обязательно приходить, — успокоил капитан. — Но все равно готовьтесь. Журналисты сведут вас с ума.
— Мигель признал всю ответственность? — спросил Фелисито.
— Поначалу он все отрицал, но, когда узнал, что Мабель его предала и выступила свидетельницей обвинения, ему пришлось примириться с реальностью. Как я уже говорил, ее показания — это страшное оружие.
— Благодаря сеньоре Мабель он в конце концов признался во всем, — добавил сержант Литума. — Она облегчила нам работу. Мы уже готовим отчет. Не позднее чем завтра он будет в руках у следственного судьи.
— Мне придется с ним встретиться? — Фелисито говорил так тихо, что полицейским, чтобы его услышать, пришлось склониться поближе. — С Мигелем, я имею в виду.
— Ну разумеется, на суде, — подтвердил капитан. — Вы же будете главным свидетелем. Не забывайте: вы — жертва.
— А до суда?
— Возможно, следственный судья или прокурор попросит об очной ставке, — терпеливо объяснял капитан. — В таком случае — да. Нам это не требуется, поскольку, как сказал Литума, Мигель признал все обвинения. Может статься, его адвокат подскажет другую стратегию и он откажется от своих показаний, заявив, что его признание не имеет юридической силы, поскольку было получено с помощью незаконных средств. В общем, как обычно. Однако не думаю, что ему удастся вывернуться. Пока Мабель сотрудничает с правосудием, дело его гиблое.
— Сколько ему дадут? — спросил Фелисито.
— Все зависит от адвоката, который у него будет, и от сумм, которые он сможет потратить на свою защиту. — Лицо комиссара приняло скептическое выражение. — Но много он не получит. Насилие не применялось — за исключением маленького пожара в вашей конторе. Шантаж, фиктивное покушение и преступный сговор в данных обстоятельствах не будут выглядеть очень уж тяжкими преступлениями. Потому что они не вылились ни во что конкретное, все это была имитация. В лучшем случае два-три годика, сомневаюсь, что дадут больше. А учитывая, что Мигель не рецидивист, ранее к суду не привлекался, он, возможно, и вовсе избегнет тюремного заключения.
— А ей что грозит? — Коммерсант провел языком по губам.
— Поскольку Мабель сотрудничала с правосудием, наказание будет очень мягким, дон Фелисито. Быть может, ее оправдают вчистую. В конце концов, она тоже была жертвой этого парня. Так может заявить ее адвокат, не сильно погрешив против истины.
— Ты слышишь, Аделаида? — вздохнул Фелисито Янаке. — Они устроили мне три кошмарные недели, сожгли мою контору на проспекте Санчеса Серро, я понес существенные убытки из-за того, что людям стало страшно ездить в моих автобусах и мы лишились многих клиентов. А теперь вполне вероятно, что эта гнусная парочка разойдется по домам и будет и дальше наслаждаться жизнью. Ты понимаешь, что значит правосудие в этой стране?