Скрытые истины

Уэбстер К.

С губ сорвался безумный смешок, когда я вспомнила свой ночной разговор с Костасом. О, какая ирония, что еще часов одиннадцать назад мы спорили о «Похищении Прозерпины», а теперь оказались в подобной ситуации. Отец дал согласие на мой брак с человеком, который, очевидно, был одержим идеей похитить меня и уволочь в какой-то подземный мир! Может, я и не знала обо всем, касающемся бизнеса моего отца, но слышала достаточно за эти годы, чтобы понимать: люди, с которым отец вел дела, были частью какой-то незаконной преступной организации. И мой отец буквально вручил

меня им на блюдечке с голубой каемочкой! Как будто меня так легко было продать, чтобы спасти свою задницу. Одно дело, когда отец сам плавал в своих неприятностях, и совсем другое – когда втягивал в них меня.

Схватив телефон с тумбочки, я хотела было позвонить Алексу, но передумала. Хоть мне и хотелось услышать его голос и найти утешение в словах, я не знала, как объяснить ему столь нелепую ситуацию, в которой оказалась. Что бы я вообще сказала?

«Привет, Алекс! У меня тут небольшая проблема. Мой отец облажался с каким-то криминальным авторитетом и решил отдать меня в качестве платы».

Брр! Нет, я сейчас должна позвонить только одному человеку. Я нашла маму в списке контактов и уже хотела нажать на кнопку вызова, когда раздался стук в дверь. Даже не потрудившись посмотреть, я распахнула ее и увидела отца и Феникса, стоявших на пороге. У папы, по крайней мере, хватило порядочности выглядеть расстроенным. Феникс же явно был взбешен, и я решила, что он не знал, зачем меня сюда притащили.

– Чего ты хочешь? – прошипела я.

– Можно мне войти, солнышко? – молящим тоном проговорил отец. Он двинулся вперед, не дожидаясь моего ответа, и я шагнула ему навстречу, не давая войти.

– Нет, нельзя, – ответила я, прижав руки к бедрам. Я никогда не была склонна к насилию, но сейчас отчаянно сдерживалась, чтобы не кинуться на отца и не повалить его на землю. Судя по тому, как стиснул зубы Феникс, он был готов подержать отца для меня.

– Пожалуйста, прости, – сказал отец. – Если только впустишь, я все объясню.

– А что тут объяснять, черт возьми? – я понизила тон, кипя от ярости и едва не брызгая ядом. – Ты продал свою плоть и кровь, чтобы расплатиться с долгом!

Отец выпрямился.

– Не смей так со мной разговаривать. Я сожалею о случившемся, но я все еще твой отец. И ты будешь говорить со мной с уважением.

– Уважением? – воскликнула я, внутри клокотала ярость, готовая к извержению, подобно вулкану. – Да пошел ты со своим уважением!

Прежде чем я поняла, что происходило, отец поднял руку и ударил меня по щеке. Голова дернулась в сторону от той силы, что была вложена в пощечину. Я инстинктивно подняла руку и потерла место, отозвавшееся болью.

– Пап! Какого черта? – взревел Феникс. Он толкнул отца к стене и ударил его по лицу. – Ты – виновник всего этого дерьма. Именно ты солгал мне о том, сколько должен и насколько все плохо. Ты не имеешь права требовать уважения и уж точно не смеешь поднимать на нее руку! – Феникс отвел кулак назад и снова ударил отца прямо в челюсть. Из папиной губы брызнула кровь, и он поморщился от боли.

– Простите, – воскликнул отец. – Мне жаль! – он посмотрел на меня, вытирая кровь с подбородка. – Пожалуйста, прости меня, солнышко. Ты для меня – все.

Все?

Отец думал, что я – все?

Видимо, так оно и было, раз он меня продал.

«Ну, папочка, надеюсь, оно того стоило. Наверное, ты теперь сможешь купить новую яхту или дом побольше. Или что ты там выбрал взамен собственной дочери».

– Я для тебя – ничто, – произнесла я ровным тоном, чувствуя себя побежденной. Невозможно было отрицать, как глубоки раны от его предательства. – И ты для меня теперь тоже.

Я повернулась к Фениксу, больше не глядя на отца.

– Есть ли какой-то способ избежать всего этого?

Глаза Феникса заблестели, и я сразу же поняла, каков ответ. Быстро преодолев расстояние между нами, он крепко меня обнял.

– Я сделаю все возможное, чтобы выяснить это. Обещаю. Я не успокоюсь, пока они не позволят тебе вернуться домой.

Я кивнула, прижавшись к его груди.

– Спасибо, – прошептала я, мой голос переполняли эмоции.

Феникс отстранился и грустно мне улыбнулся.

– Я люблю тебя. Будь сильной.

– Солнышко, пожалуйста, – снова начал отец.

– Забери его, – попросила я брата. – Не хочу его больше видеть.

Феникс понимающе кивнул, а потом схватил Найлза за руку и потянул его прочь из комнаты и моей жизни.

Закрыв за ними дверь, я прижалась спиной к твердому дереву и сделала несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться. Я опустила лицо на ладони. Щека по-прежнему пульсировала, напоминая о недавнем ударе. Отправившись в ванную, я посмотрелась в зеркало. Щека была ярко-розового оттенка, но не было похоже, что останется синяк.

Я вернулась в гостиную. Мое сердце стучало в груди, как барабан при атаке, а в голове пульсировало в такт. Я вернулась в гостиную, отчаянно желая позвонить единственному человеку, который всегда прикрывал мне спину. Моей маме.

Она ответила после первого же гудка.

– Cara mia! Как ты? Я очень ждала твоего звонка.

Услышав ее голос, я упала на кровать, чувствуя подступавшие слезы.

– Мам, – я всхлипнула, весь накопленный адреналин вдруг схлынул. – Мне нужна твоя помощь. Нужно, чтобы ты приехала и забрала меня.

К тому времени, как закончила рассказ о произошедшем и том немногом, что знала, я услышала, как всхлипнула и мама.

– Я позвоню твоему дедушке. Он должен знать, что делать.

– Пожалуйста, поторопись, мам, – попросила я.

Я положила трубку и свернулась калачиком на кровати, обняв мягкие подушки. Даже не знала, сколько времени я проплакала, но когда раздался стук в дверь, моя голова раскалывалась, а глаза щипало от туши, которую нанесла с утра. Теперь она, очевидно, потекла.

Решив, что это вернулся Феникс, чтобы меня проверить, я распахнула дверь и увидела Ариса, брата Костаса. Того, кто игриво флиртовал со мной прошлой ночью в баре. Я бросила на него свирепый взгляд, и он вздрогнул. Отлично!

– Черт, чего ты хочешь?