Скрытые истины

Уэбстер К.

Арис поднял руки, притворно капитулировав.

– Я ничего не знал.

– Значит, хочешь сказать, что понятия не имел о том, кто я такая, когда мы разговаривали? – я склонила голову набок и уперлась руками в бедра. – Не знал, что я – дочь своего отца?

– Сперва – нет. Только когда мы разговорились, я сложил два и два.

Я схватилась за торец двери, чтобы захлопнуть ее прямо у Ариса перед носом, но он просунул ногу в проем, помешав мне. Его взгляд скользнул по моей щеке, а потом Арис шагнул вперед, расширяя проем.

– Кто это сделал? – он поднял руку, чтобы коснуться моего лица, но я отшатнулась. –

Кто это сделал? – повторил Арис.

– Мой... Найлз, – выговорила я, решив больше не называть его отцом.

У Ариса на скулах заходили желваки.

– Ему повезло, что он уже сел на тот самолет.

– Может, он и причинил мне физическую боль, но вы, ребята, поступаете еще хуже.

Арис вздрогнул от моих слов, будто я ударила его, совсем как меня мой отец. Его глаза молили о понимании. Но что я должна была понять? Что он не такой монстр, как они? Когда взгляд Ариса смягчился, я поняла, что мое сердце последовало его примеру.

– Я не знал, что задумали отец и Костас, – произнес он, буквально умоляя меня своим тоном ему поверить. – Клянусь. Я пришел, чтобы посмотреть все ли у тебя в порядке.

Я внимательно вгляделась в его черты, пытаясь понять, что он собой представлял, и по какой-то причине я ему верила. Его брови были нахмурены, а губы нервно поджаты. Я мысленно вернулась к произошедшему за завтраком. Когда Эцио объявил, что я выйду замуж за его сына, я сперва решила, что он говорил про Ариса. И, посмотрев на него, я увидела такое же потрясение и смущение, какое испытывала сама. А потом, когда Эцио уточнил, что я выйду за старшего сына, Арис выглядел почти... сердитым.

– Я не выйду замуж за твоего брата, – заявила я. – Так что, если пришел уговаривать меня смириться с этим безумием, то можешь уходить прямо сейчас.

– Я здесь не для этого. Я ведь сказал... пришел узнать, как ты. Почему бы нам не спуститься в бар и не выпить чего-нибудь?

Решив, что лучше иметь в лице Ариса союзника, чем врага, я коротко кивнула.

– Я только захвачу телефон, – мне стоило быть на связи, когда перезвонит мама.

Я взяла его, а потом забежала в ванную, чтобы привести в порядок лицо и волосы и не выглядеть, как чучело. Затем я надела туфли на танкетке и захватила сумочку. Наверное, будет разумнее везде носить ее с собой на случай, если придется немедленно бежать. Сумочка – единственное, что было у меня с собой. Там все мои вещи. Немного наличных, кредитные карточки, права и паспорт. Паспорт! Почему я не подумала об этом раньше? Вряд ли осуществить задумку будет легко, но, по крайней мере, у меня появился запасной план.

– Ты готова? – спросил Арис.

– Да.

При свете дня отель выглядел еще более шикарным. Он казался восхитительным и прошлой ночью, но при ярком солнечном свете я могла рассмотреть каждую деталь. Бассейн по форме напоминал почку, в одном его конце располагался бар, а в другой красивый водопад, выложенный камнями. Несколько человек уже плавали и лежали в шезлонгах с напитками в руках.

– Вино? – спросил Арис, поднимая бутылку, оставшуюся с прошлого вечера.

Я покачала головой. Мне нужно было сохранять ясную голову.

– Лимонад, если есть. В противном случае, воды.

Арис налил мне то, что я попросила, а себе открыл бутылку пива. Потом мы прошли к двум пустовавшим шезлонгам под зонтиками и сели.

– Ты ведь из Италии, верно? – спросил Арис после нескольких минут молчания.

– Да, из Рима. Но я хожу в университет во Флоренции. Флорентийский институт искусств, – меня вдруг захватила неожиданная мысль. Если каким-то образом Костасу и его отцу удастся провернуть план, позволят ли мне вернуться на учебу осенью? Или же Костас заставим меня остаться с ним? Подальше от моей мамы, семьи и жизни.

– Что-то не так? – спросил Арис.

– Я просто задумалась об университете. Мне предстоит пережить последний год обучения. Надеюсь, все утрясется до этого времени.

– Талия, думаю, ты не понимаешь...

Он замолчал, когда зазвонил мой телефон.

– Мне нужно ответить, – произнесла я, прежде чем приняла вызов. – Привет, мам.

– Нет, Талия, это твой дедушка.

– Nonno! – я всхлипнула. – Пожалуйста, скажи, что мне можно уехать домой, – на другом конце провода повисла оглушительная тишина, от которой внутри все похолодело. Меня охватил страх. – Nonno, – позвала я.

– Талия, ты должна меня выслушать, – начал дедушка таким тоном, какого я никогда у него не слышала. Бездушный и холодный, лишенный всяких эмоций. – Твой отец попал в крупные неприятности. Димитриу решили, что возьмут тебя в качестве платы. Я говорил с Эцио. Это окончательное решение. Ты выйдешь замуж за его старшего сына, Костаса, и станешь ему женой.

– Нет! – я дрожащей рукой поставила свой стакан на столик рядом. – Пожалуйста, nonno. Я не могу за него выйти. У меня есть своя жизнь. Парень. Мне предстоит выпускной курс в университете! Я не соглашусь на подобное, – по венам пронеслась волна ярости, подобная лесному пожару. Как посмел мой отец... Нет! Найлз! Как Найлз посмел использовать меня в качестве платы за его долги? Он просто эгоистичный ублюдок. – Я не выйду замуж на Костаса, – сказала я дедушке. – И мне плевать, если они убьют Найлза, – я бросила взгляд на Ариса, смотревшего на меня с жалостью.

– У тебя нет выбора, – слова дедушки были так небрежны, будто он обсуждал погоду, а не мое будущее. – Решение окончательно.

От его слов я едва не выронила телефон. Мои руки дрожали от гнева, потому мне пришлось крепко сжать устройство.

– Эцио сказал, что Найлз умрет, если я не выйду за Костаса. Ну, что ж, и черт с ним! Он сам виноват. Давай. Позволим. Ему. Умереть, – не сознавая, где я находилась и что делала, я наклонилась вперед и смахнула стакан со стола. Он разбился о землю, а осколки разлетелись по всем сторонам. Этого было недостаточно, чтобы усмирить ярость, бурлившую внутри меня, но хоть немного ее ослабило.

– Талия, – резко окликнул меня nonno. – Ты не станешь со мной разговаривать в таком тоне. Понимаю, что ты расстроена, и у тебя есть на то полное право. Но ты не смеешь говорить со мной с таким неуважением.

Серьезно? Все мужчины вокруг хотели меня одергивать и диктовать мою жизнь, а потом требовали уважения? Его нужно было заслужить. И насколько я могла судить, они все потеряли это право.

– А теперь послушай меня, – продолжил дедушка. – Семья Димитриу – не та, с которой бы ты хотела вступать в споры. Единственный способ избежать их решения – умереть... тебе. Они уже все решили. А как только Димитриу принимают решение, оно становится законом.