Скрывая улики. Компиляция
Шрифт:
Дэниел видел во мне единственную ниточку, которая связывает его с внешним миром, и свою единственную надежду выбраться отсюда. В этом он был абсолютно прав. От этой мысли мне делалось не по себе, сознание личной ответственности давило на меня чугунной гирей. Вот и сейчас, прежде чем я успел что-либо сказать, он устремил на меня взгляд, исполненный отчаянной мольбы. Он надеялся, что я принес ему хорошие новости, и его мучениям скоро придет конец.
Однако ничего подобного я ему не принес.
Формально я пришел сегодня для того, чтобы отчитаться, как продвигается расследование.
— Ты был лично знаком с Линдой Падилла? — спросил я.
— А почему ты спрашиваешь? Думаешь, это я убил ее?
Уклонившись от прямого ответа, я принялся объяснять ему, как должен вести себя подозреваемый. Он должен рассказать мне абсолютно все. Будет гораздо хуже, если на суде всплывет что-либо такое, чего я не знаю, но должен был знать. Если подозреваемого и жертву что-то связывало, то Такер непременно до этого докопается. А уж мне как адвокату сам бог велел узнать об этом первым.
— Да, я был с ней знаком, — проговорил он совсем тихо, так тихо, что получилось почти шепотом.
— Несколько близко?
— Встречались пару раз, ну, может быть, трижды. В последний раз я брал у нее интервью.
— На тему?..
— Я работал над большой статьей об организованной преступности в Нью-Джерси. Ну, как она зарождалась и какую роль играет сегодня… все в таком духе. Я попросил Линду Падилла быть моим консультантом, и она согласилась.
В том, что он сказал, для меня не было ничего удивительного. Когда речь заходила об организованных преступных группировках, нередко всплывало имя Линды Падилла, хотя и на уровне неопределенных слухов. Кое-кто даже утверждал, будто у нее в преступной среде имеются свои источники информации, благодаря которым она получает возможность давить на представителей власти. Скорее всего, эти слухи распускали те, кому довелось попасть под стрелы ее критики, либо ее потенциальные конкуренты на выборах. С другой стороны, нельзя не признать, что эти слухи были на удивление живучими.
— В каком контексте упоминалось ее имя?
— Сейчас я не могу процитировать в точности, но был намек на то, что она каким-то образом связана с криминалом и зависит от этих людей. Я задал ей этот вопрос напрямую, но она быстро поставила меня на место. Ответила отрицательно и больше вообще не пожелала возвращаться к этой теме.
Если Дэниел сейчас говорил правду и Линда Падилла действительно была связана с мафией, то у нас в руках был мотив. Вполне возможно, что именно по этой причине ее тело оказалось в Истсайд-парке и его потребовалось обводить мелом. Хотя, конечно, это ни в коей мере не проливает свет на остальные убийства, жертвы которых не были замечены в преступных связях, но в итоге получили все то же самое по полной программе.
— А теперь расскажи мне о том, где ты был в то время, когда совершались преступления.
Кислая
— Я спал у себя дома. Утром мне приходится вставать в половине шестого, и поэтому я привык ложиться рано. Все убийства были совершены после полуночи. Единственное исключение — это когда погибла Линда Падилла…
Он мог дальше не продолжать, и так было ясно. В ту ночь, когда убили Линду Падилла, он не спал у себя дома, а находился в Истсайд-парке, возле ее трупа.
Я спросил Дэниела, как могло случиться, что отпечатки его пальцев оказались на трубке таксофона, установленного в парке. Этому он не мог найти никакого объяснения. Единственным предположением было следующее: пока он лежал в отключке, преступник каким-то образом ухитрился отвинтить эту трубку и вложить ему в руки, а потом приладить ее на место. Однако медики не брались определенно утверждать, терял Дэниел сознание или не терял. Я решил, что на досуге подумаю над этой версией и, возможно, сумею отыскать доказательства.
Дэниел продолжал настаивать на том, что находился очень далеко от парка, когда убийца позвонил ему на трубку. И я решил, что нужно поискать специалистов, которые смогли бы это подтвердить, если такие специалисты существуют в природе.
Когда речь зашла о найденных в его доме шарфах, с помощью которых были задушены другие жертвы, Дэниел оживился. Его версия на этот счет звучала гораздо более внятно и убедительно. Мне даже показалось, что он слегка переигрывает.
— Неужели тебе не ясно, Энди, что это чистая подстава? Будь я убийцей, неужели я стал бы хранить эти вещи у себя дома? Там, где их в любую минуту могут найти? Я десять лет веду криминальную хронику в газете! Я прекрасно знаю, как делаются такие вещи.
Пока я беседовал с клиентом, Эдна прислала мне сообщение. Нас уведомляли о том, что суд принял дело к рассмотрению, что, в принципе, не явилось для меня большим сюрпризом. Слушание состоится в понедельник, судья пока еще не назначен, но будет назначен не позднее завтрашнего дня. И хотя судей, как известно, назначают в произвольном порядке, я имел все основания подозревать, что на этот раз порядок будет чуть менее произвольным, поскольку дело имеет явную политическую окраску.
Примерно через полчаса я попрощался с Дэниелом, пообещав держать его в курсе дела. Теперь мой путь лежал в приемную доктора Карлотты Амбруцце, психоаналитика, у которой три или четыре года назад я прошел курс лечения из пяти сеансов. Тогда мы выясняли отношения с моей бывшей женой Николь, и я честно пытался отыскать причину семейного разлада в самом себе.
Помню, что больше всего мне тогда хотелось сесть и просто поговорить с доктором о моем браке. Однако доктор, которая предложила называть себя просто Карлоттой, потребовала, чтобы я лег на кушетку и постарался вспомнить свое детство. А поскольку я не мог припомнить ни единой проблемы из своего детства, то вся эта затея была очень похожа на пустую трату времени. Кроме того, я вдруг испугался: а что если в самом деле в моем детстве обнаружится что-то ненормальное? Этого мне ужасно не хотелось.