Скрываясь от гуронов
Шрифт:
– Надо ему показать, что мы страшнее, – ответил проводник. – Давайте покричим все вместе погромче.
Он встал, набрал воздуху в широкую грудь и завопил:
– Ого-го!
С ним вместе закричали матросы, Платон, капитан и Роберт. После этого крика все вроде бы даже повеселели и заулыбались, и уже никто, почему-то, не боялся медведей.
– А что озеро Мистассини?.. Какое оно? – спросил капитан у проводника.
– Да озеро… Каких здесь тыщи, – ответил проводник, не очень, видимо, расположенный сейчас к разговору об озёрах: он сидел по-турецки и орудовал в зубах щепкой. – Ну, довольно большое… Лёд на нём лежит с ноября по июнь. По берегам – тайга, в тайге – звери… Куница, бобёр, норка… Рысей много и лисиц.
Тут Корли цыкнул зубом и, отвернувшись, сплюнул что-то невидимое в сторону.
– А горы в окрестностях есть, сэр? – спросил его мистер Трелони.
– Горы здесь везде есть, – ответил Корли. – Так же как везде есть леса и звери… Далеко ходить не надо.
В его словах все почувствовали скрытый вопрос.
– Нам надо к озеру Мистассини, – повторил капитан.
– Понятно, – сказал Корли, хотя было видно, что ему ничего не понятно.
– А медведей здесь много? – вдруг спросил доктор Легг.
Капитан быстро взглянул на доктора, но ничего не сказал. Мистер Трелони тоже промолчал, а Индеец Корли, вдруг разохотясь, отбросил свою щепку и стал рассказывать про медведей.
– Ну, медведей, все, наверное, видели? – спросил он.
– Я видел медведя у цыган, – ответил мистер Трелони.
– Мы сталкивались с медведями в Московии, – сказал капитан и глянул на Платона, Платон ответил ему таким же понимающим взглядом.
– Так вот, канадский медведь – крупнее, сильнее и выше, – веско сказал проводник.
– Не может быть, куда же выше, – произнёс капитан и заинтересованно поднялся с локтя, на который опирался.
– А когти у него вырастают по полфута, – продолжал проводник. – Они даже по деревьям лазают только молодыми, а как когти выросли – уже никак… И мушкетная пуля его не берет… Поэтому охотники у нас говорят, что гризли не убит, пока с него не снята шкура.
– Неужели пуля не берет? – удивился мистер Трелони
– Да правду говорю… С одного выстрела его не убить, – объяснил Корли. – Когда медведь бежит на тебя, то почти всегда он несёт голову опущенной… А на задние лапы он встаёт, когда ему любопытно, и когда он не уверен или боится. И такой зверь не опасен… А вот когда он мчится «свиньёй» – вот тогда он представляет серьёзную угрозу… Несомая под углом лобастая голова может даже срикошетить пулю… И тогда зверь расправится с тобой обязательно… А стрелять надо, чтобы попасть между маленьких злых медвежьих глаз, чуть пониже того костяного нароста на лбу, который рикошетит пулю.
– Так как же тогда на него охотятся? – спросил капитан и улыбнулся.
Корли словно бы замялся, потом отвёл от капитана глаза и ответил в сторону:
– Некоторые индейские племена – с собаками… Но вообще, когда индейцы идут добывать медведя, они раскрашивают себя и совершают обряды, словно собираются воевать с соседним племенем… Но в схватке с этим зверем, сила которого равна силе целой дюжины людей, одной доблести мало – нужна осторожность и хитрость. А сама охота состоит из часов и дней ожидания и тридцати минут ужаса… Часы ты тратишь, чтобы найти гризли, который словно бы чувствует это и прячется, и только полчаса… Ну, вы меня понимаете.
– А если наткнёшься на него ненароком? – спросил матрос Баркин.
– Ненароком?.. Это в лесу-то, что б я сгорел? – переспросил проводник, засмеялся и продолжил: – Ну, если ненароком… У зверей первичный язык общения – это запах… Как бы ты себя не вёл, тебя выдаёт запах – запах страха или уверенности… А для медведя лучшего сигнала нет… Он сразу понимает, как с тобою обращаться… Если ты боишься, он сразу на тебя нападёт. Или из всей группы охотников нападёт именно на тебя.
– А что же делать? – спросил матрос Ховард.
– Не бояться, – отрезал проводник. – И главное – не смотреть медведю в глаза… Медленно отойди в сторону и говори что-нибудь громко, можешь даже запеть.
– А что запеть? – растерянно спросил матрос Баркин.
– А что ты знаешь? – вопросом на вопрос ответил Корли.
– Знаю один псалом царя Давида, – уже более уверенно ответил матрос Баркин.
– Вот его и пой… Только погромче, – ответил проводник и добавил: – А ещё этот зверь сразу же оставляет свою жертву, если та лежит неподвижно… Он стоит рядом и наблюдает за ней. Но стоит только пошевелиться, как он снова бросится на тебя. А если ты побежишь, зверь тебя догонит, и тогда уже смерть неминуема… Гризли способен расстояние в сто футов покрыть за пару секунд.
У костра потрясённо замолчали. И тут доктор Легг вдруг спросил со своего места:
– А вы знаете анекдот, джентльмены, как старый охотник учил молодого охоте на медведя?
– Это какой? – переспросил у него мистер Трелони. – «Дерьмо будет… Главное – не бояться»? Дурацкий анекдот и нечего его рассказывать в присутствии юнги.
Сквайр, не поднимая глаз, чистил щепочкой ногти, изящно встряхивал пальцами и выглядел сейчас очень даже изысканно в своём светло-голубом жюстокоре с низким воротником, который он надел потому, что его матросские штаны, жилет и рубаха были мокрые. Доктор Легг опешил. Матросы засмеялись, а Роберт смутился. Платон сказал ему тихо, но особо ни от кого не скрываясь:
– Я тебе потом расскажу.
Роберт благодарно посмотрел на него, а Корли закончил свой рассказ так:
– А вообще-то медведи бывают разные: умные и глупые, храбрые и трусливые… Кто-то спокойный, кто-то агрессивный… Так что, никогда не знаешь, как поведёт себя зверь.
Именно этим вечером мистер Трелони и увидел впервые гризли.
Сквайр отошёл от стоянки, выбирая себе укромное местечко. Кругом было тихо – ни шороха, ни звука, ни шевеления листьев, только где-то у него за спиной гомонили матросы, он слышал взрывы их смеха и улыбался чему-то сам, отмахиваясь от комаров и осматриваясь кругом. Это странное тёмное пятно на фоне зелёной листвы он заметил боковым зрением и испуганно обернулся – на него из кустов, как раз на уровне его лица, смотрела медвежья морда. Сквайр отпрянул и закрутил головой, высматривая пути отхода, но морда уже пропала.
Мистер Трелони резко свернул в сторону и быстро пошёл прочь, раздвигая руками ветви кустарников. Откинув очередную ветку, он неожиданно уткнулся в толстую заднюю часть огромного медведя – хвост медведя был удивительно короткий, а шерсть на заду почему-то мокрая, и всё это переходило в косматую седую холку, а над этой чудовищной медвежьей холкой, громадной, выше человеческого роста, сквайр с ужасом увидел медвежий затылок. Потом медленно-медленно к нему завернулись сначала медвежьи ушки, а следом повернулась и морда – глаз и нос.