Скрываясь от гуронов
Шрифт:
– Да, скоро стемнеет… Я вас провожу потом, – поймав его взгляд, сказал Индеец Корли и добавил: – Мы с Бумпо вас проводим.
Хозяин подошёл к двери и загремел запорами. Все по одному вошли в двери. Дом внутри оказался разделён на несколько небольших комнат, причём перегородки не доходили до стропил, и потолка в доме не было. Самая большая и первая при входе комната, видимо, служила хозяину и кухней, и столовой, и гостиной. В ней всё было чисто и опрятно. По стенам комнаты были развешаны оленьи рога. Самое видное место здесь занимал очаг, сложенный из крупных камней, обмазанных глиной. Джентльмены расселись на предложенные им стулья. Хозяин принёс из соседней комнаты скамью для матросов, потом взял из поленницы дрова, и скоро в очаге разгорелся огонь.
Сразу стало намного уютнее. Корли зажёг от лучины лампу и ушёл с ней куда-то, а воротившись с куском бекона, встал у стола и большим охотничьим ножом принялся строгать бекон прямо на огромную закопчённую сковородку. Стол и вся мебель в комнате была грубая, самой простой и незатейливой работы. Впрочем, на стене висели довольно неплохие настенные ходики, маятник которых исправно качался. Мистер Трелони достал свои часы и сверился с ними – часы хозяина показывали точное время. Скоро по комнате разнёсся запах жареного бекона и яичницы.
– Яйца – утиные… С озера, – сказал Корли, словно предваряя вопросы гостей.
Доктор Легг заулыбался и почему-то потёр нос, покосившись на свою медицинскую сумку, а Индеец Корли опять вышел из комнаты и спустя совсем короткое время вернулся с довольно объёмистой бутылью.
– Это – виски, – сказал он.
И тут капитан, придвигая свой стул к столу, удивительно весело спросил:
– Доктор Легг, а вы захватили свой докторский запас?
– Обязательно, капитан! – подтвердил доктор. – Мой запас у меня всегда с собой…
Доктор Легг потянулся, открыл свою сумку, достал оттуда заветную флягу и произнёс довольным голосом:
– А это – ром!
– Медицинский, – саркастически, но с улыбкой, уточнил мистер Трелони со своего места.
Хозяин порезал крупными ломтями хлеб и, разложив на него яичницу, роздал всем. Ром быстро был разлит по стаканам и выпит. Потом пришла очередь виски, потом капитан спросил хозяина:
– Вы давно живёте в этих местах?
– Да, я – старожил, – ответил Индеец Корли. – Живу среди индейцев уже давно… И индейцев хорошо знаю.
И хозяин, довольно откинувшись на стуле и не дожидаясь расспросов, стал рассказывать:
– Наверное, ещё многие из наших стариков помнят, как много зерна можно было купить у индейцев, особенно у тех, кто жил южнее, у Великих озёр… Они выращивали кукурузу и разводили свиней… Но пришедшие англичане и французы, чтобы согнать их с земли, уничтожили посевы, сожгли вигвамы и разбили каноэ… А от трупов зарезанных ими свиней, говорят, во многих местах начались даже эпидемии. Индейцы пошли на север, в леса, и из землепашцев превратились в зверобоев – добыча мехов стала их основным занятием.
Наверное, вы слышали о детской беспечности индейцев и их природной лени, якобы обрекающей их на вечный упадок… Не верьте… Ещё совсем недавно индейцы были хоть и диким, на наш взгляд, но обеспеченным и счастливым народом… Не было среди них нищих и брошенных на произвол судьбы. Они и сейчас деловиты и стремятся преодолеть трудности, а наследственные вожди – так те ещё и богаты… И никто не слышал о таких преступлениях среди них, как воровство, пьянство, убийство или измена супружескому долгу… Но с приходом нас, белых, этому наступил конец. Теперь индейские вожди сами спаивают своих людей, чтобы быстрее заключить сделку.
– Вы говорите о торговле мехами? – спросил мистер Трелони.
– Да, о торговле мехами… Сейчас всё подмяла под себя Компания, – ответил Корли. – Сейчас всё скупают пришлые скупщики… Торговля мехами, обогатив пушные компании, принесла индейцам одни лишь несчастья. Индейцы большую часть года ведут полуголодную, полную опасности жизнь в зимнем лесу, добывая драгоценные шкурки… И жизнь индейца ценится алчными торгашами из факторий не более, чем жизнь собаки. Управляющие факториями спаивают индейцев, чтобы за бесценок скупить у них меха… Сколько таких несчастных после двух-трёх дней пьяного угара возвращаются в лес обобранные и больные… Без запаса боеприпасов для промысла, а иногда даже в долгу у скупщика.
– Ещё раз хочу заметить, что мы не скупщики из Компании, – быстро сказал капитан, но почему-то вдруг запнулся.
Вместо него доктор Легг воскликнул со своего места:
– Мы – сами по себе!
Лицо Индейца Корли посветлело.
– Так вы – охотники? – обрадованно спросил он.
– Да, – ответил капитан и бросил предупреждающий взгляд на доктора. – Но мы без лицензии, пока просто присматриваемся… И об этом никто не должен знать… Нам надо попасть на озеро Мистассини и в его окрестности и тихо уйти обратно.
Помолчав, Индеец Корли заметил:
– Тихо уже не получится, если вас видел кабатчик Ромни… Он – человек Компании, об этом все знают.
– Ну, чем меньше людей о нас будет знать, тем лучше, – попросил капитан.
– Хорошо, на том и порешим, – ответил Корли и улыбнулся первый раз за всё это время.
И все невольно залюбовались его лицом. Хозяин дома у озера представлял собой образец мужественной красоты во всём её благородстве. Было ему лет около сорока, и от всей его высокой фигуры веяло исключительной мощью. Широкополую свою шляпу, войдя в дом, он сразу же повесил на гвоздь в стене, и оказалось, что у него тёмные волосы с проседью, соболиные брови с изломом и проницательные серые глаза, небольшие, но красивого разреза. Словно почувствовав, что на него все сейчас смотрят, Индеец Корли потрогал свою двухдневную щетину на подбородке и скривился.
Всё это время пёс Бумпо сидел и пристально смотрел на капитана, потом пёс встал и подошёл к двери. Капитан, неожиданно даже для себя, вдруг тоже поднялся, остановил рукой встрепенувшегося, было, ближайшего матроса, и, не говоря никому ни слова, открыл дверь наружу. Выйдя следом за Бумпо, он закрыл за собой входную дверь: тусклый язык света успел захватить силуэт пса, удалявшегося от дома. Капитан вгляделся во тьму, прошёл за собакой и остановился.
Чёрная вода начиналась прямо у его ног. Тишина стояла полная, только шуршали набегавшие на берег волны, и где-то в стороне, не видные во мраке, мерно постукивали друг о друга привязанные лодки. Когда его глаза привыкли к темноте, он различил справа и слева от себя высокие скалы или холмы, поросшие густым лесом. Рядом негромко и призывно тявкнула собака. Капитан сделал ещё несколько шагов в том же направлении…