Скучная Жизнь 2
Шрифт:
— Итак. Каждый из нас ударил этого первогодку хотя бы раз. — говорит Диковолосый, повернувшись к Гванхи, чье лицо пошло красными пятнами: — сорок четвертая держит свое слово.
— Вы! Вы… это не то, о чем мы договаривались! — тычет пальцем Гванхи: — верните деньги!
— Ну уж нет. — усмехается вихрастый Сон Хун: — все условия выполнены. Каждый из нас — ударил его… и некоторые даже несколько раз. Так что никаких возвратов.
— Вот ведь. Тьфу! — Гванхи плюет на пол и разворачивается: — идем отсюда! Я вам это еще припомню!
— Еще раз тут плюнешь и никуда ты отсюда не уйдешь. —
— Слышь, Гванхи, я тебе сейчас расклад дам. — выходит вперед вихрастый и толкает Гванхи в грудь кончиком бейсбольной биты: — за все уплачено, дело закрыто. Теперь нас ничего не связывает. Можем и обидеться. Не, погоди. Уже обиделись. Оскорбились. Ты чего, сорок четвертую решил хаять своим собачьим ртом?
— Да я не… — Гванхи оглядывается по сторонам в поисках поддержки. Никто из его друзей не спешит подавать голос и он — бледнеет.
— То есть после того, как сорок четвертая оказала тебе услугу — ты решил ее обругать? Оскорбить всех тут? — наклонят голову набок вихрастый и снова толкает его в грудь своей битой, на этот раз — сильнее.
— Я не говорил этого! Прошу прощения, если кого задел! — поднимает руки вверх Гванхи: — просто… сорвалось с языка, вот и все! Я… мы, пожалуй, пойдем…
— Ступай. И радуйся, что… а, погоди. Давай сюда свой бумажник. Чего вылупился? Откупные за оскорбления сорок четвертой. Давай-давай. — вихрастый протягивает ладонь и Гванхи, скрипнув зубами — кладет в эту ладонь кожаный бумажник. Вихрастый споро извлекает оттуда всю наличность и бросает бумажник обратно.
— Маловато. — говорит он: — еще столько же на мой номер переведешь сейчас. Доставай телефон, ну…
— Что тут происходит? — задается вопросом Бон Хва.
— Что происходит? Нас не будут сегодня бить, малыш, и то хлеб. Дареному коню в зубы не смотрят. Хотя… если ты хочешь нарваться, все еще можешь плюнуть в лицо их лидеру.
— Я не хочу. Я просто не понимаю.
— Получается так, что у нас больше общего с этими ребятами из сорок четвертой чем с твоими коллегами по школе. Ну и… если бы Гванхи вел себя с ними правильно — ничего этого бы не случилось. Как говорят — не плюй в колодец. Деньги имеют власть над людьми, но это очень ограниченная власть. Чувство собственного достоинства за деньги не купишь. Знаешь что? Ты везунчик, малыш.
— Забирайте. — практически шипит Гванхи, переводя деньги: — подавитесь. Все, мы уходим. Эй, шлюха! А ну за нами! — от его окрика Су Хи вздрагивает и дергается было за ним, но вихрастый поднимает палец.
— А ну стоять. — командует он: — никуда она не пойдет. Об этом уговора не было.
— Что за… — Гванхи бросает взгляд на окружающих и пожимает плечами: — да плевать. Она у меня потом еще получит.
— Узнаю, что она получила — получишь ты. — лениво замечает вихрастый: — за первый раз будешь нам всем поход в караоке оплачивать. Следующий — сумма удвоится. И так по этой… рецессии?
— Прогрессии. — подсказывают ему
— Ступай-ка ты уже отсюда, Гванхи. — морщится Диковолосый: — пока не наговорил себе на синяки и переломы. А то ведь Сон Хун злой сегодня.
— Давай-ка посмотрим, чего у других в карманах. А чего? Это же его дружки, значит все виноваты. — добавляет вихрастый: — они ж богатенькие все. Или чего? Эй, первогодка — эта девчонка тебе нужна еще? Или пусть идет с ними?
— Нужна. — твердо говорит Бон Хва и видит как у Су Хи — расширяются зрачки от удивления.
— Ну надо же, она в первый раз тебя увидела.
— Она меня всегда видела!
— Нет, малыш. Она смотрела. А увидела только сейчас.
Глава 28
Глава 28
Старший сказал, что эта Су Хи всегда «смотрела» но никогда не «видела». Что же… сейчас она смотрела и видела. По крайней мере ему так казалось, потому что она — не сводила с него глаз. Он неловко откашлялся и сделал вид, что изучает меню.
Парни из сорок четвертой оказались не такими уж и страшными и легко отпустили их, а вихрастый — даже пожал ему руку. Младшенький Чун — скривил лицо так, что Бон Хва сперва испугался что у него апоплексический удар, но он оказывается так улыбается. И после всего этого они с Су Хи — ушли. Им явно нужно было поговорить, так что Бон Хва выбрал ближайщую же кафешку и пригласил туда Су Хи. Хотя… как сказать — пригласил. Скорее просто сказал — «пошли сюда», и она пошла. Как вещь, которую можно положить куда-то и та — будет там лежать.
После того, как все уже прошло, как он искренне думал, что добром все не кончится и мысленно уже был готов к поражению, а потом — все неожиданно повернулось совсем иначе — он чувствовал себя словно выжатый лимон. Даже руку поднимать было трудно, а мысли ворочались в голове словно тяжелые булыжники.
К ним подошла официантка, ее взгляд остановился на лице Бон Хва. Она покачала головой и Бон Хва вспомнил, что его лицо сейчас представляет из себя живописную картину баталиста «Утро после битвы» — синяки, кровоподтёки… неужели официантка предложит вызвать полицию? Но нет, она просто приняла заказ и удалилась. Су Хи — продолжала молчать и смотреть на него.
— И… о чем мне с ней говорить? — спрашивает Бон Хва: — что мне ей сказать-то? Она же меня не понимает. Мне она даже не нравится. И… я все еще ее не простил! Она же нас прямиком в лапы врагу привела! Каким-то чудом меня там не покалечили! Она же… как так можно?!
— Скажи-ка мне, малыш, а почему ты не испугался, когда увидел, что их так много? Почему не убежал сразу?
— Ээ… ну потому что… да не знаю я почему… как-то не с руки вот так убегать. — признается Бон Хва: — только пришли и убегать. Ну и…