Скуф. Маг на отдыхе 3

Токсик Саша

Дума Боярская башками покивала и решила, что для будущего Империи это будет полезно. Мол иноземные знания использовать на благо династии. Вот только до нынешнего момента, на родине наследник не появлялся.

. А единственное воспоминание, которое у меня о нём осталось, оно как бы… неприятное.

Как и у него обо мне.

Если он вообще запомнил эту нашу единственную встречу.

Дело было в одной из подмосковных резиденций Величества, мы тогда как раз победу праздновали. Лето было, первые числа. И как раз в тот день в пруду неподалёку лягушата созрели и

толпой куда-то поскакали… это Лёха лучше объяснит куда они и откуда такой оравой валят, а я не биолог.

Так вот.

Скачут, значит, лягушата. Скачут, никому не мешает, а этот маленький белобрысый говнюк их своей магией в шарики надувает. Так что они лопаются с треском. И хохочет ещё заливисто так.

Ну я и не выдержал, помнится. Стал первым, кто по маленькой монаршей жопе надавал.

А Пётр Петрович изрядно от такого охренел. Не думал, что такое вообще может быть.

Величество всё видел, ясен хрен, и возражать не стал, — сказал, что всё правильно, и что наукой ему будет.

Во-о-о-от…

Сколько ему было тогда? Лет пять или шесть? Ладно, люди ведь меняются, причём не только в худшую сторону. Так что надо бы и впрямь к нему без негатива. Да и познакомиться при случае не помешает.

Н-да… Я-то уповал на то, что мы с Императором ровесники, и служить мне при нём одном придётся. Ну в крайнем случае пережить Николаича в глубокой старости, когда уже сам на настоящей пенсии буду. Так что от мысли, что придётся подчиняться его наследнику, на душе холодок пошёл. А ведь придётся, долг же. Столп Империи.

Хотя, дай бог Величеству здоровья. Он мужик крепкий, любую хворь поборет.

Так я подумал, а у самого перед глазами его недавний визит проплывает. Когда он мне «Альту» поручил.

— И что, Пётр Петрович активничает?

— Ага! — это вступил Державин.

Ректор тоже захмелел. Вот только если Тамерлан боролся с опьянением, как мог, то этот товарищ расслабился и поплыл по синему течению. Надо бы его уже в баньку вести, чтоб пропотел. А потом из ведра водицей колодезной обдать.

— Сделал! — осмелевший некстати ректор поднял бровь. — Столбики таможенные перекрасил и форму у нас в институте ввёл эту дурацкую! И ещё этот хрен… друг детства, мать его ети, достал он меня уже! Лазает всё, чё-то разнюхивает!

— Степан Викторович, — министр обороны положил руку другу на плечо. — Ты бы закусывал побольше, а говорил поменьше.

— Ну а так, а чо я, не прав что ли?!

— Я говорю, закусывай.

Атмосфера за столом стала, мягко говоря, напряжённая. Иринка залпом добила треть бокала с вишнёвым пивом, встала, улыбнулась, извинилась и ушла, утянув за собой покачивающегося Тамерлана.

— Что за хрен? — спросил я. — Который в Институте лазает?

— Уильям Стюарт, — пояснил Гринёв до того, как ректор успел открыть рот. — Сын графа Кембриджского, друг детства Его Высочества. Приехал в Империю вместе с ним и помогает вести дела.

Чёрт…

Вот судя по этому сдержанному и почти официальному тону, всё то, что у Державина на языке, у всех остальных на уме. Но! Это нормальная реакция. Это в нашей природе. Когда лапки

англосаксонские к российскому престолу тянутся — это же срабатывает как триггер для жителей нашей Необъятной. Тут хоть хороший человек, хоть плохой, хоть с благими помыслами, хоть с не очень, а наш человек всё равно на говно изойдёт.

Так что тут разбираться надо. Ну а пока:

— Ладно, — выдохнул я. — Посмотрим. Ну чо погрустнели-то?! Тамерлан?! Ах, да, ты же ушёл… Владим-Саныч, ну тогда ты разливай.

* * *

— Охренеть! — резко раскрыла глаза Лиля. — Там… Там… Там…

— Что там, доченька?

— Я не понимаю, что это такое, и почему оно там лежит, но… валим отсюда! Чем быстрее, тем лучше!

Глава 24

Это дом, в котором живёт Шестакова. А это звёздный кактус, который растёт рядом с домом, в котором живёт Шестакова. А это поле рядом с посёлком, в котором стоит дом, который охраняет звёздный кактус и в котором живёт Шестакова.

А, похоже, это поле, во всяком случае какая-то его часть, на хрен знает что. Такое чувство, что тут недавно шла окопная война с применением тяжёлой артиллерии. Но и это всё мелочи по сравнению с обломками техники.

Например, вот, пожалуйста, настоящая механизированная рука. Рядом смятая кабина управления, похожая на миниатюрную копию вертолётной. А ещё вокруг на земле валяются отстрелянные пули, да причём не простые, а артефактные и зачарованные.

Именно на одну из таких и наткнулась сколопендра Лили, когда бежала в Удалёнку новым маршрутом. Разглядеть обломки роботов, когда сам ты ниже травы можно лишь в том случае, если ты сознательно намерен разглядеть обломки роботов и чего-то такого ожидаешь.

Так что, возможно, она бы просто пробежала мимо, но пули…

На них была нанесена руническая вязь мелким шрифтом, почти незаметным для человеческого глаза, зато очень даже читаемым для существа вроде сколопендры.

Осмотрев поле боя, клан «Вугон» поспешил убраться отсюда подальше и подумать ещё раз. И ещё раз. И ещё много-много раз. Благо, что в клане было полно людей, которым Гордей Гордеевич делегировал думать.

Выживать среди российских аристократических родов, уповая на одну лишь физическую силу, для иностранного клана было немыслимо. А потому приходилось много думать и осторожничать сверх меры. Потому-то в штате Сколопендры числились и хакеры, и системные аналитики, и «свои люди» во всевозможных структурах.

Одна голова хорошо, а несколько десятков лучше, и загадку Скуфидонского отчасти удалось разгадать. То, на что не обратил внимание торопливый Ваня Хельсин, что недооценили фанатики Чурчхеллы и чем пренебрегли заносчивые Несвицкие, открылось осторожным бандитам.

Поглаживая лысого кота, Гордей Гордеевич слушал отчёт.

Нервный человечек, тот же самый, что буквально на днях вычислил Шестакову, рассказывал ему свою версию произошедшего. Очень логичную версию, к тому же подкреплённую фото и видеоматериалами.