Скульптор
Шрифт:
— Коля, сфотографируй, пожалуйста, здесь всё. — Пока механик доставал фотоаппарат из заплечного ранца, командир подошёл к шару, у которого лежало тело, осторожно провёл кончиками пальцев по блестящей серой поверхности. — Послушайте, это же не обязательно должен был быть хозяин базы. Возможно, это его домашнее животное.
— Ага. — Лиза ехидно усмехнулась. — Не знаю, как вы, ребята, а я всегда таскаю с собой в космос любимого кота. Скорей уж гость или путешественник. Или создатели «Объекта 1» и те, кто летел на нём в последний раз — представители разных рас. Может быть, где-то есть огромный всевселенский рынок, на котором продаются корабли на любой вкус и кошелёк.
— Могла бы — таскала бы. А они могут. — Николай принялся щёлкать камерой, наводя объектив то на прислонившегося к шару Назара, то на распластавшегося на земле инопланетянина, то на сосредоточенно роющуюся в поясной сумке Лизу.
Биолог уже открыла было рот, чтобы сказать очередную колкость, но наткнулась на строгий взгляд командира. И, ехидно фыркнув, принялась за работу.
Первым делом Лиза тщательно измерила тело, отдельно отметив даже диаметры каждого щупальца. Затем опустилась на колени, надавила на «грудь», подождала и надавила сильнее. Видимо, ожидаемого эффекта так и не появилось, потому что Лиза недовольно поджала губы и точно так же исследовала щупальце и голову. Аккуратно ощупала глазницы и их содержимое, снова нахмурилась. Задумчиво прошлась возле тела, легко потянула за шерсть…
— Не шерсть. Какие-то наросты на коже. И он явно не углеродный. Органика, похожая на нашу, но какая-то другая. И в этих условиях он сохранился очень хорошо — мне кажется, что умер он не меньше десяти лет назад по нашему счёту. Не знаю, от чего. — Лиза с силой провела руками по лицу, словно снимая какую-то липку плёнку. — В общем, что будет с ним после того, как мы поднимем его на корабль, я даже предположить не могу. Буду вскрывать здесь.
Лиза открыла чемоданчик, предусмотрительно захваченный из корабля, расстелила две стерильные полиэтиленовые простыни: одну как можно ближе к телу, другую чуть дальше, и принялась аккуратно раскладывать инструменты.
— Где-то через час кому-то из вас придётся вернуться на корабль с образцами. Их нужно будет положить в стандартный холодильник и посмотреть, как они себя поведут. Я не очень уверена, что мы сможем привезти что-то на Землю.
— Хорошо. Мы с Колей пока попытаемся открыть хотя бы один корабль. Будем на расстоянии прямой видимости.
Лиза кивнула, не поднимая головы от импровизированного операционного стола.
Попытка исследовать ближайший шар оказалась провальной: шар не только не удалось открыть — земляне попросту не поняли, где должен был находиться его люк. Назар, строго настрого велев Николаю стоять на месте, на бегу осмотрел остальные корабли. С тем же нулевым результатом.
— Час уже почти прошёл. Пошли.
Не успели они пройти и пятидесяти метров, как Николай внезапно улыбнулся.
— Комм, ты ж бежал.
— И что с того?
— А сам подумай. Мы пользуемся скафандрами, которые нашли на «Объекте 1». Ну ладно форма, костюмы её изменяют, тут не придерёшься. Но они ещё и давление до уровня земного компенсируют. А тот Змей, которого Лизка вскрывает, он без костюма. Значит и атмосфера, и давление его устраивает. И зачем бы его родичи тогда таскали с собой ненужные скафандры? Выходит, Змей создателям Объекта всё-таки не родственник.
— Это ты хорошо заметил, что Змей без костюма. — Назар нахмурился. — Может, конечно, самоубийство…
Спустя четыре земных часа пребывания на Венере стало ясно следующее: транспортировать на Землю образцы, взятые с трупа инопланетянина, не получится — стоило температуре упасть ниже 200 С?, как ткани немедленно начинали разрушаться. Их даже нельзя было занести в корабль для дальнейшего изучения. И, уж конечно, на этот случай не было предусмотрено никаких контейнеров.
Потому Назар и Николай вытащили на поверхность всё, что смогли: несколько микроскопов и наборы для качественного анализа биологических жидкостей, и активно помогали Елизавете заканчивать исследования. Учитывая вынужденную нестерильность «операционной», с этим следовало покончить в первую очередь.
Они даже не пытались делать выводы: обрабатывали препараты и помещали их на предметные стёкла, фотографировали, записывали результаты реакций, фиксировали размеры и структурные характеристики…
Наконец работа была закончена.
— Похоронить бы. — Лиза умоляюще взглянула на Назара. — Может, получится что-то придумать?
— А что тут думать? Если время останется — выдолбим могилу, и все дела. Здесь породы хрупкие, за пару часов справимся. — Коля пнул ближайший камень, глядя, как тот подскакивает — чуть выше, чем на Земле, немного ниже, чем на Луне.
— Если Земля даст добро. Возвращаемся на корабль, скафандры уже на последнем издыхании.
Отправив скафандры в камеру, заполненную графитом с примесью фуллеренов, более редких аллотропий углерода (самым близким составом к тому, в каком скафандры хранились на родном корабле), космонавты расположились на обед.
За тридцать лет, прошедших с полётов комических первопроходцев, рацион космонавтов прилично расширился, в нём появились сублимированные блюда и свежие фрукты и овощи. Но внешняя их оболочка осталась такой же, что и у экипажей «Восходов» и «Союзов»: Коля раскладывал на откидной столешнице практически такие же тубы, консервные баночки и наглухо запаянные пакеты, как и десятки землян до него.
По привычке ели молча: в условиях неполной гравитации полёта небрежное обращение с едой грозило, в лучшем случае, необходимостью тщательно пропылесосить весь корабль. Наконец, сложив отработанную тару в измельчитель, Лиза задумчиво произнесла в пустоту:
— У него на боку есть что-то похожее на боковую линию, как у земных рыб. Ума не приложу, зачем. Нижних конечностей либо вообще не было, либо они качественно редуцировались — понятно, видимо, основная среда обитания — жидкость. Но почему боковая линия осталась?
— Сама же говоришь: основная среда обитания — жидкость. — Назар пожал плечами. По сравнению с невозможностью открыть корабли, проблема существования боковой линии на теле пришельца казалась ему совершенно незначительной.
— Не говорю, а предполагаю. Но это всё равно не лучшее эволюционное решение. У самых развитых обитателей земного океана её уже давно заменили более продвинутые органы. Должна быть какая-то другая причина.
— Значит, это не боковая линия. Или она улавливает какие-то такие колебания, которые нужно чувствовать всем телом. Рыбы ведь ей электричество ощущают? — Николай вытянул длинные ноги, насколько это было возможно в компактной кают-компании, и откинулся на спинку кресла, предвкушая не меньше часа законного отдыха.