Скульптор
Шрифт:
С другой стороны, Томас Кэмпбелл понятия не имел о докторе Кэтрин Хильдебрант, даже не спросил у Беррелла, кто она такая, когда Меган О'Нейл назвала ее фамилию. Более того, судя по всему, отец погибшего футболиста воспринял оживленную суету журналистов перед зданием управления полиции округа Уэстерли просто как следующий обязательный этап скорби по своему сыну. Он даже не поинтересовался у Билла, каким образом информация о скульптуре просочилась в прессу. Ему самому все это было уже известно с раннего утра. Нет, все его мысли были только о сыновьях — собственном и чьем-то чужом.
— Как только в Интернете найдут настоящую скульптуру и увидят ребенка позади моего сына, все, по крайней мере жители Род-Айленда, сразу же поймут, что
— Знаю. Мы уже направили людей домой к его матери. Остается только радоваться, что они прибыли на место до того, как пошли разговоры о статуе.
Скульптор, создавая своего сатира, существенно изменил лицо Майкла Винека — рожки на лбу, остроконечные уши, озорная гримаса, искажающая черты, — но один из сотрудников полиции штата, взглянув на скульптуру, сразу же поделился с ФБР своими предположениями о возможной личности мальчика. После обязательного в таких случаях поиска по базам данных пропавших людей, сопоставления, анализа фотографий и описаний все действительно указало на маленького Майкла Винека. Однако Беррелл понимал, что мать можно будет поставить в известность только тогда, когда появится полная уверенность. Сперва она должна опознать своего сына, и лишь потом можно будет обратиться с просьбой о содействии к широкой общественности.
Но как сказать матери, что ее сына распилили пополам, приделали ему козлиные ноги и прочие атрибуты, превратившие его в чертика? Что еще хуже, как ей это показать? Биллу Берреллу сначала было стыдно за то, что он прибыл в поместье Доддов уже после того, как Томас и Мэгги Кэмпбеллы покинули это место, когда муж и его свояченица при помощи двух полицейских увели объятую истерикой мать домой. Но сейчас, сидя в гостиной вместе с человеком, с которым у них за три месяца сложилась крепкая дружба, глава бостонского управления бюро корил себя еще больше за чувство облегчения, возникшее по поводу того, что ему не пришлось сообщать Кэмпбеллам страшную новость лично.
Да, даже после двадцати лет службы в бюро легче все равно не становится.
— Она наконец заснула, — послышался шепот из коридора.
В дверях стояла сестра-близнец Мэгги Кэмпбелл, точнее, призрак. Беррелл подумал, что такой была мать до исчезновения сына, до того как она похудела и осунулась. Он уже встречался с этой женщиной, однажды даже принял ее за Мэгги, но, хоть убей, не мог вспомнить, как ее зовут.
— Том, я могу еще чем-нибудь помочь? — спросила она. — Я тоже хочу немного прилечь.
— Нет. Спасибо, дорогая. Отдохни.
Измученно улыбнувшись, призрак кивнул Берреллу и скрылся в темноте коридора.
— Она отличная девчонка, — заметил Кэмпбелл. — Помогала нам с самого начала.
Отец погибшего парня больше ничего не сказал про свояченицу, не назвал ее по имени, спасая Беррелла из затруднительного положения.
Нет, убитый горем мужчина с белоснежными прядями сидел молча, уставившись печальным взглядом на погасший экран телевизора, словно дожидаясь окончания рекламы, а реквизит, чашка с остывшим кофе, уже почти целый час неподвижно стоял у него на коленях.
«Да, даже после двадцати лет службы в бюро легче не становится, твою мать!» — подумал Беррелл.
Глава 13
— Хильди, вот то, о чем я тебе говорила, — сказала Джанет Поулк. — Это средство дала мне знакомая с кафедры антропологии. Запах своеобразный, но обещаю, оно поможет тебе расслабиться.
Кэти поднесла чашку настоя к носу, и сильный аромат, чем-то напоминающий соус кэрри, заставил ее поморщиться.
— Ты просто выпей, девочка моя.
Кэти осторожно отпила глоток. Вкус у настоя оказался восхитительный.
— Спасибо, — сказала она.
— Первая доза бесплатная, — пошутил Дэн Поулк. — Вот как она работает. Сначала посадит тебя на крючок, а потом будет драть втридорога за каждый
Кэти улыбнулась впервые с тех пор, как рассталась с Сэмом Маркхэмом. Она уже была готова позвонить ему, когда перед домом начали собираться журналисты, но, как обычно, на выручку ей пришла Джанет, которая собрала вещи подруги и отвезла ее к себе домой, в противоположный конец города. Кэти всегда нравилось бывать в гостях у Поулков в Кранстоне, особенно по вечерам. Ей нравилось то, как неяркий свет люстр играл на антикварной мебели, отражался от листьев бесчисленных растений и пестрых обоев. Но больше самого дома, этого района, в котором она выросла, Хильди любила просто проводить время вместе с Поулками. В обществе Джан и Дэна, своих лучших друзей и, если так можно выразиться, приемных родителей, она сразу же успокаивалась, приходила в себя. Дэн был отошедшим от дел агентом по недвижимости — странный выбор для блистательной умницы доктора Поулк, но каким-то образом у них получалось. Прожившие вместе уже почти сорок лет, не имеющие детей, они были одной из самых счастливых семейных пар, какие только знала Кэти. Еще до смерти своей матери она радовалась каждой возможности побыть с ними.
— Рано или поздно тебе все равно придется пообщаться с журналистами, — заметила Джанет, подсаживаясь на диван к мужу. — Ты ведь это понимаешь?
— Да, — подтвердила Кэти.
Джанет забрала Хильди после того, как увидела в новостях сюжет с ней и с Сэмом Маркхэмом. Ей самой довелось вкусить внимание средств массовой информации, когда она отъезжала от дома Кэти. Какой-то стойкий журналист, единственный, оставшийся нести дежурство, после того как в доме погас свет, спросил, кто она такая. «Не ваше дело, черт побери!» — огрызнулась Джанет. Несмотря на всю серьезность ситуации, Дэн Поулк не сдержал смеха, когда вечером по Си-эн-эн показали этот сюжет.
Подобно большинству американцев, в тот вечер Кэти и Поулки не отрывались от экрана телевизора, наблюдая за тем, как журналисты снова и снова пережевывают немногие крохи, освещающие дело Томми Кэмпбелла. Личность второй жертвы была обнародована около восьми часов вечера. Майкл Винек. Мальчишка, пропавший еще в сентябре, который жил в семи кварталах от Поулков и всего в двух от улицы, где выросла Кэти!
В отличие от остальных жителей Род-Айленда Хильди следила за этой историей лишь поверхностно. Прошлой осенью она почти не смотрела телевизор и не читала газет, полностью поглощенная работой над статьей для научного журнала. Затем, после разрыва со Стивом и исчезновения Томми Кэмпбелла, Кэти просто начисто забыла про маленького мальчика, пропавшего в лесу рядом с озером Блекмор-Понд. Именно там ей когда-то запрещала играть мать.
Кэти стало стыдно за то, что она забыла.
Еще больше ее огорчило то, что она не угадала сути сразу же, когда увидела зловещую скульптуру. Неужели фигура на заднем плане показалась ей второстепенной, ее внимание настолько захватил Томми Кэмпбелл, Вакх, звезда выставленного экспоната?
Пока Поулки в оглушенном молчании смотрели выпуск новостей, Кэти сидела в противоположном конце комнаты, уставившись сквозь телевизор. Ее мысли вращались вокруг «Спящих в камне». Она не рассказала Джанет о надписи на основании статуи и о возможной связи этого кошмара с ее книгой, в которой она не только воздавала должное гению Микеланджело, но и критиковала современную культуру, одержимую кумирами, заснувшую на перине посредственности. Не стала ли ее встреча со скульптурой в Уотч-Хилле отражением этой самой тенденции? Неужели ее настолько захватил, очаровал Томми Кэмпбелл, прославленный футболист, знаменитость, которой она восторгалась по воскресеньям? Ведь Хильди даже не подумала о маленьком Майкле Винеке, мальчике, исчезновение которого не получило и десятой доли внимания, уделенного Кэмпбеллу. Ребенок в конечном счете стал лишь фоном для звезды, как в сознании жителей Род-Айленда, так и на картине смерти, где ему была отведена вспомогательная роль.