Скульптор

Фьюнаро Грегори

В основном, однако, старик просто сидел совершенно неподвижно в кресле-каталке перед окном. Он по-прежнему мог поворачивать голову и двигать правой рукой, но теперь почти не говорил, лишь изредка звал какого-то Альберта. Скульптор понятия не имел, кто это такой, но, покопавшись в фамильных архивах, обнаружил, что у его отца был старший брат по имени Альберт, покончивший с собой. Отец тогда еще был маленьким мальчиком.

В то время как Кэти Хильдебрант и специальный агент Маркхэм ехали по девяносто пятому шоссе, направляясь в Уотч-Хилл, расположенный в нескольких милях отсюда, Скульптор вытащил из вены на запястье отца иглу, подсоединенную к капельнице. Как правило, он кормил его с ложки овсяной кашей со специальными добавками, обеспечивающими полноценное питание,

однако за много лет обнаружил, что после ночи барбитуратов капельница эффективнее стабилизировала состояние старика. Тот провел в отключке почти шестнадцать часов, получая внутривенно постоянную дозу легких болеутоляющих, пока сына не было дома. Сейчас ему требовалось лишь немного нежного внимания и заботы, чтобы прийти в себя.

— Вот и все, — сказал Скульптор, вытирая струйку слюны с подбородка старика.

Швырнув тряпку в белую пластмассовую корзину с надписью «белье», он одной рукой пересадил отца с кровати в кресло-каталку, затем включил на малую мощность увлажнитель воздуха, стоявший на столике у изголовья. Иногда у отца пересыхали ноздри и из носа шла кровь. По сути дела, в этой спальне имелось все необходимое для ухода за инвалидом: штабеля коробок с медицинскими препаратами, отдельная ванная со специальным сидячим душем, в углу маленький холодильник для лекарств, три капельницы, все с мешочками, наполненными разными растворами для тех или иных целей. Если бы не красные обои, панели из потемневшего дерева и величественная кровать под балдахином, помещение запросто можно было бы принять за больничную палату.

— Пришло время посмотреть на птичек, — сказал Скульптор, подкатывая кресло к большому окну.

Он небрежно положил на проигрыватель пластинку, сонату ре-минор Доменико Скарлатти, и по черной лестнице спустился на кухню, когда первые надрывные гитарные аккорды разлились по комнате. Там он сполоснул руки и приготовил себе богатый белками напиток, вместе с которым хлебнул горсть витаминов и пищевых добавок. Скульптор просто умирал от голода после ночной работы, но устоял перед соблазном съесть что-либо существенное и вышел на заднее крыльцо. Да, ему необходимо строго соблюдать диету, чтобы находиться в пике формы и быть готовым к тяжелой работе, которая ждет его впереди.

Даже тогда, когда его знали как Кристиана, Скульптор всегда поддерживал себя в хорошей форме. Вымахав к семнадцати годам до шести футов пяти дюймов, он до несчастного случая занимался футболом и лакроссом, [3] даже выступал за команду академии Филлипса. Однако после несчастного случая Скульптор сосредоточился только на том, чтобы строить свое тело, в чем он с самого начала видел необходимую составляющую ухода за отцом. А несчастный случай произошел по вине матери. Кристиан так и не узнал подробности. Когда это случилось, он был в школе-интернате. Но из того, что ему удалось выяснить, получалось, что произошло все в гольф-клубе. Адвокат отца кое-что рассказал Кристиану через неделю после похорон. Кстати, парню как раз исполнилось восемнадцать, и он стал официальным опекуном семейного состояния. Мать изменяла отцу с инструктором по теннису, совсем молодым, ненамного старше Кристиана. В клубе произошла сцена, завершившаяся мордобоем. Отец уложил теннисиста на землю и уволок жену за волосы. Они выезжали на девяносто пятое шоссе, и в них на полной скорости врезался тяжелый грузовик. Мать погибла на месте, но отец остался в живых — парализованный ниже пояса, с бесполезной левой рукой и абсолютно ничего не соображающий.

3

Лакросс — канадская игра, суть которой заключается в том, что игроки двух команд с помощью палки с сетью на конце должны поймать тяжелый резиновый мяч и отправить его в ворота соперника.

Кристиан собирался поступить в Браунский университет на исторический факультет, пойдя по стопам матери, но, доучившись последний год в академии Филлипса, предпочел медицинское училище, чтобы

научиться самостоятельно ухаживать за отцом. Он подал иск на компанию, владевшую грузовиком. Водитель был пьян, когда врезался в машину родителей Кристиана, и суд постановил выплатить единовременную компенсацию за гибель матери и обеспечивать уход за инвалидом-отцом до его смерти. Это решение не принесло Кристиану особого утешения, поскольку деньги ему были не нужны. Нет, отец за свою жизнь заработал столько, что средств хватило бы на уход за десятью инвалидами. Сначала Кристиан отдал его в лечебницу, но, окончив медицинское училище, полностью взвалил груз ухода за инвалидом на себя.

К тому же он знал, что ему никогда не придется работать ради денег.

Нет, его труд будет служить другой цели. Она стала ему ясна лишь в последние несколько лет, когда он наконец начал полностью понимать, почему мать била его, изменяла отцу и, как следствие, превратила мужа в овощ, прикованный к инвалидному креслу. Да, собственная жизнь, личная трагедия была лишь симптомом большого, общего недуга. Теперь, когда он стал Скульптором и понял свою цель, человек, которого раньше звали Кристианом, тоже догадался, что болезнь можно исцелить. Он сумеет использовать свой опыт для помощи другим людям. Его жизнь на этой планете должна спасти человечество от духовного самоуничтожения. Скульптор пробудился от вечного сна. Теперь он позаботится о том, чтобы и все прочие тоже проснулись.

Спустившись с крыльца, Скульптор направился по тропинке, вымощенной каменными плитами, к бывшей конюшне. Он уже начал хихикать, ибо в восторге предвкушал то, что его ждет, хотя и ненавидел Интернет.

Да, Скульптор свято верил в то, что его замысел увенчается успехом.

Доктор Кэтрин Хильдебрант ему в этом поможет.

Глава 4

— Вам теперь лучше? — спросил специальный агент Маркхэм.

— Да, спасибо, — солгала Кэти.

Она сидела, уставившись в окно, не замечая бесконечной вереницы безликих домов, мелькающих за окнами машины. Вдруг до нее дошло, что, невзирая на утренние события, она подсознательно высматривает большого синего жука на крыше здания Управления борьбы с сельскохозяйственными вредителями Новой Англии. Кэти терпеть не могла этого огромного синего жука, нелепую, чудовищную скульптуру, судя по виду созданную четырехлетним ребенком, но всегда помимо воли смотрела на нее, искала взглядом, когда въезжала в Провиденс с юга.

— Спасибо за кофе, — помолчав, добавила она.

— Не стоит.

Сотрудник ФБР заказал кофе именно таким, каким его любила Кэти: большая чашка, обезжиренное молоко, две таблетки подсластителя. Перед этим он, не моргнув глазом, поставил свой огромный черный джип «шевроле» перед кафе «Старбакс», именно там, где, по сообщению навигационной системы GPS, оно и должно было находиться, в самой середине запруженной Тейер-стрит.

«Вот что значит работать с чудиками», — подумала Кэти и тотчас же устыдилась тому, что шутит в такой неподходящий момент.

— Доктор Хильдебрант, не возражаете, если мы зададим вам пару вопросов? — спросила сидевшая сзади сотрудница ФБР по фамилии Салливан, светловолосая женщина лет тридцати с небольшим, с точеными чертами лица, пробудившими в Кэти зависть.

Маркхэм объяснил, что Салливан из бостонского управления ФБР. Пока он разговаривал с Кэти, эта женщина ждала в машине.

— Валяйте, не стесняйтесь, — сказала Хильди.

Достав из кармана портативное цифровое записывающее устройство, агент Салливан поднесла его ко рту и проговорила:

— Говорит специальный агент Рейчел Салливан. Я еду в машине вместе с Маркхэмом и доктором Кэтрин Хильдебрант. Сегодня воскресенье, двадцать шестое апреля. Время двенадцать двадцать.

Салливан положила диктофон между Маркхэмом и Кэти. От красной лампочки, указывающей на то, что запись включена, Хильди стало не по себе.

— Доктор Хильдебрант, вы являетесь автором книги о Микеланджело под названием «Спящие в камне», правильно? — начала Салливан.

— Да.

— Это ваша единственная опубликованная работа?