Скверна
Шрифт:
– Еще двое! – раздраженно буркнул Софус, который, по мнению Лауруса, оставался худым и злым стариком уже лет двадцать без каких-либо изменений. – Еще минут тридцать возиться!
– Мне не нужно, ваше многомудрие, – замахал руками Йор. – Я так.
И добавил, заметив плотно сжатые губы Софуса:
– Я отношусь с глубочайшим почтением к великому колдуну великого Ардууса. Но у меня от любых амулетов голова начинает болеть, тем более что чужая магия на меня почти не действует. Во всяком случае, не припомню обратного. Да и должен ведь быть кто-то, кто потом все расскажет в подробностях почтенному мудрецу? Об ощущениях! А какие могут быть ощущения сквозь столь мощные и великолепные амулеты?
Гнев в глазах Софуса чуть ослабел, колдун покосился на свеев, которые посматривали на колдуна с опаской, исключая разве что великана, и проворчал:
– Не нужно, значит, не нужно. Голову снесут – не жаловаться, даже если твою голову, дакит, принесут мне на блюде. Через полчаса выход, в полдень – на тот берег. К правителям Слагсмалу и Джофалу.
– Джофалу и Слагсмалу, – подал голос неподвижный великан.
– Как будет угодно, – поклонился колдун. – Нам скрывать нечего, поэтому повторю главное. Ты, – он показал на Лауруса, – только для сопровождения. Ни говорить, ни объяснять ничего не придется. Оттуда потребовали родственника короля, Пурус выбрал любимого племянника. Единственного, кстати.
– Понятно, – криво улыбнулся Лаурус.
– С тобой твой охранник, – кивнул колдун. – Пусть будет, не жалко. Хотя один охранник и от десяти свеев не поможет, а уж от двухсот тысяч…
– От двухсот тридцати тысяч, – поправил великан. – Из них свеев сто пятьдесят тысяч.
– Как будет угодно, – изогнулся колдун. – У Ардууса примерно столько же.
– Больше, – скрипнул зубами великан.
– Теперь о главном, – кивнул колдун. – На том берегу славное войско, которое…
– Покрыло себя славой, – сказал великан.
– И славой тоже, – вздохнул колдун. – В нем примерно, как ты слышал, сто пятьдесят тысяч свеев, гордость своего народа. Отцы и сыновья. Надежда своих жен. Воины они действительно хорошие, конечно, таких, как Стор Стормур, там больше нет, но и прочие подобны вот этим молодцам.
Лаурус кивнул. И в самом деле, не говоря уж о великане, все свеи были выше него ростом на полголовы.
– Если начнется битва, то все они погибнут, – прошипел колдун. – И часть нашего войска тоже погибнет!
– Почти все войско, – усмехнулся Стор Стормур.
– Кому это надо? – развел руками колдун.
– Даку, – отрезал Стор Стормур. – Тем даку, что держат у северного берега галеры и покупают у свеев рабов! Они хотят, чтобы на севере больше не было великих воинов, которые всегда могут сказать свое слово. И еще они хотят отвести мертвых свеев и ардуусцев в Светлую Пустошь на корм своему губителю. Слагсмал и его девка провели детство в рабстве. Кто-то даже упоминал Иалпиргах. И ходят слухи, что кусок седьмой звезды, что она носит на груди и который она нашла у больших зиккуратов, на самом деле ей дали в Иалпиргахе. Там же ее научили магии. Она кое-что могла и раньше, но теперь у нее два главных дара; обращать камень в пыль, пусть даже после каждого колдовства она по две-три недели валяется без памяти, и дар соблазнения. Не того, которым славятся продажные девки. А того, что заставляет великих воинов идти на бессмысленную смерть.
– А бывает не бессмысленная? – спросил Лаурус.
– Бывает, – кивнул великан. – К примеру, смерть, которая приходит к воину, защищающему свой дом. Смерть воинов Ардууса не будет бессмысленной.
– Странно, – подал голос Йор. – Выходит, что свеи, которые грабят чужие дома и иногда гибнут, гибнут зря?
– Они добывают еду и одежду для своих детей! – оборвал дакита великан.
– И что мы должны делать? – спросил Лаурус, которого колдун начал обматывать амулетами. – Вести переговоры? Убеждать северных воевод, что это магия даку загнала их сюда насильно? Втолковывать, прикрываясь амулетами, чтобы соблазн той девки не подействовал и на нас?
– Ути ее зовут, – подал голос колдун.
– Или предложить им еще что-то? – спросил Лаурус.
– Предлагай, что хочешь, – прикрыл глаза Стор Стормур. – Если тебя спросят. Хотя я бы не надеялся на долгий разговор. Выходим через полчаса. Нас четырнадцать. Ты, твой дакит, моя дружина, я и моя баба. Там как получится, но твоя задача и задача твоего дакита – не дергаться. Выполнять все, что скажут. Главное сделаю я. Ради спасения своего народа все сделаю я.
– И что же ты сделаешь? – спросил Лаурус.
– Убью Ути, – ответил Стор Стормур. – Ты бы привел в порядок свои дела, племянник короля. У тебя еще есть несколько минут.
– Предлагаю оставить меч, – подал голос Йор. – Я вот уже оставил свой у трактирщика. Там же все равно отберут. А так вернусь и возьму.
– Вернись, – ухмыльнулся великан.
Бабой Стора Стормура оказалась Патина Тотум. Лаурус смутно помнил старшую сестру короля Лаписа, в последние годы она не появлялась в Ардуусе ни на ярмарке, ни с другой оказией. Она и в самом деле была велика ростом и казалась девчонкой только рядом со Стором Стормуром, с которого и не сводила влюбленных глаз.
– Смотри, – прошептал Лаурусу, покачиваясь в седле, Йор. – Посмотри на Патину Тотум. Вот что делает с женщиной любовь. Еще полгода назад она считалась почти старухой, еще бы, пятьдесят два года, а теперь это просто крупная девчонка с легкой сединой в волосах. И приглядись, даже по ней видно, что в роду Тотумов почти все – красавцы и красавицы.
«Где они все?» – подумал Лаурус и вспомнил чекера из вольных охотников, к которому подходил Йор, ведь это был принц Игнис собственной персоной. Вот ведь судьба наследника престола Лаписа. А что, судьба племянника короля Пуруса лучше? Еще час-два – и оборвется, как шнурок на гнилом башмаке.
…Порядки войска Ардууса на высоком берегу и в самом деле выглядели устрашающе. Но еще более устрашающе выглядело огромное войско на низком берегу Азу. Сверкали доспехи, щетинились копья, блестели мечи. Поднимался дым над кострами. Под стенами горящего города стучали топоры. Из груд бревен, которые северяне добыли, наверное, где-то в окрестностях Тимора, сколачивались плоты. Почти такой же плот стоял у южного берега. Его размеры позволяли загнать на него полтора десятка лошадей со всадниками, но Стор Стормур дал команду спешиться и оставить лошадей на берегу. Лицо старшего, что заправлял на переправе, показалось Лаурусу знакомым. Он пригляделся и опешил. Стражниками, которые принялись тянуть канаты, отправляя плот на северный берег, командовала Тела Нимис. Одна рука ее была перемотана с деревянными планками, на лице виднелась рана от виска к середине щеки.