Скверная жизнь дракона. Книга третья
Шрифт:
— Сколько месяцев до праздника Новой Жизни? Примерно.
— Два с половиной, это если зима будет тёплой. Но осень была тёплой, даже слишком — поэтому все три месяца.
— Понятно. Приготовься, я сделаю всё быстро. Закрой глаза и не открывай их, — мужик поспешил закрыть глаза. Он вздрогнул и сразу успокоился, приготовившись к неизбежному.
— Можешь рассказать мне про Шарану, как вы познакомились?
— Зачем те… — мужик открыл глаза и опешил, увидев, как я открыл пасть.
— Не открывай глаза. Рассказывай.
— Мы… Ну… Спасибо, — на покрытом синяками и ссадинами, измученном лице человека показалась улыбка благодарности.
Ты знаешь,
Мы тогда закончили поход в скверное место, заказ выполнили да пришли в гильдию сдавать. И Шарана там стоит с коротким мечом на поясе, а на рукояти кожаная обмотка да вот стёрлась изрядно. Сразу видно, что девчонка боевая, не первый день меч в руках держит. Да броня такая… Девчачья. Вот вроде обычная кожаная с металлом, да на штанах кожаные платки, да вот нитки пёстрые, разукрашенные, да узор на коже как луговые цветы.
Вот как увидел её, такую прихорошенную, так сразу да влюбился. Даже лица не видел. Да она тогда стояла к нам спиной, да смотрела на доски с заданиями, выбирала какое взять.
Да тут подходят к ней четверо соловков. Такие… Лощённые. Сразу видно, недавно авантюристами стали, да успели лишь первый заказ выполнить. Так они давай к ней тиснуться да уговаривать к ним вступить, пятой стать. Ну, сам знаешь, когда юность дуракам голову чистит и они ведут себя как идиоты. Так те тоже, приставали, приставали. Она отказала раз, на второй — послала. Ну, мы с Тоналом переглянулись и уже хотели помочь, уже и крикнули соловкам, чтобы головы остудили. Да один из них как возьмёт, да как хлестанёт её по заднице. Я уж думал, что голову ему откручу, да не успел.
Шарана его одним ударом вырубила да челюсть сломала, второму — глаз выбила, третьему — колено сломала, а четвёртому, самому напористому, как схватила между ног, да как дёрнула — все в гильдии слышали, как у того яйца оторвались.
Так ты представь, лежат они перед ней, корчатся, кричат, гильдейские работники за головы похвастались, знать не знают, что делать, а она стоит и смотрит на доски с заданиями. У неё потом проблемы были, но мы тогда с главой гильдии в ладах были. Ну, подошли к нему, кой-че шепнули, да за девчонку заступились. Ну, дали долг главе в три задания срочных. И знаешь — недели три прошло, мы уже одно задание выполнили и сидели в гильдии, брагу пили да думали, что делать дальше. Деньги кончались, надо было вновь в поганое место соваться.
Смотрим, идёт она к нам походкой властной от бедра да смотрит на нас пристально, с недоверием, но и с благодарностью. Ну, знаешь же, как женщина смотрит на того, кто ей помог, но и ни слова не сказал об этом. Будто она для него девка малая. Так она шла к нам, а узоры на броне играли на свету, как ветер шуршал цветами. А ещё эта родинка, как солнце, тоже светилась, а глаза! Глаза горели, как факела ночью .
Так она подошла, посмотрела на Тонала, потом на меня. А я ещё тогда сидел, ну, как мелкий пацан и смотрел на неё да рот открыл как дурак какой-то. Так она посмотрела на меня внимательно так, улыбнулась, и сказала: «Место в группе есть? Я на погонь охочусь, но могу и на зверей, и охраной в караван. Я Шарана. Зовут меня так. Шарана Налиа…»
Я сомкнул челюсти. Раздался чавкающий звук и треск костей. Мгновенная смерть, как и было обещано.
Возможно, перед смертью мужик забыл, где находится и единственное, что видел перед собой — улыбающееся лицо его возлюбленной. И хоть смерть — это конец, но я надеюсь, что для авантюриста сорок четвёртого уровня Даира Сакнара такой конец был приемлем.
Избавившись от двух тел и забив живот — я положил голову на подушку и постарался вспомнить всё, что говорил мужик.
В Средневековье моего прошлого мира была распространён обмен заложниками. Когда два враждующих государства хотели прекратить войну, то короли обменивались ближайшими родственниками. Обычно это были вторые сыновья, дочери или даже наследники престола. Это гарантировало, что война не начнётся — иначе разговор с заложником будет коротким.
Кагата явно была связана с тем, что племя Рыси взяло под контроль Аистов. Теперь последним надо как-то отмыть запятнанную честь и подозреваю, что мылом станет моя драгоценная шкурка.
Жить мне осталось, в лучшем случае — три месяца. Через тридцать девять дней, или тридцать пять циклов исцеления, случится приступ скверны. Он продлится ровно шестнадцать дней, и когда я очнусь — останется максимум тридцать циклов, чтобы исцелиться. И то, это крайне оптимистичное заявление. Лучше опираться на цифру в двадцать: так гораздо удобней и запаса дней на перелёт больше будет. В итоге пятьдесят пять циклов, чтобы излечить крылья. Пока что сосредоточусь на сломанном крыле, но верёвку не трону: пусть орки думают, что крыло всё ещё сломано.
Я ещё раз осмотрел себя. Немым укором моей слабости больная нога была скрючена перпендикулярно телу, и чем дольше я на неё смотрел, тем сильнее скреблась в сердце горечь.
Осмотр искорёженного тела закончился тем, что я вновь потрогал роговые отростки на голове: удивительно, что орки их не спилили, пока я был в отключке. Но раз не спилили, то и на том спасибо. Лог…
Сто километров только до Поля Слёз, а потом до дома столько же. Когда я улечу отсюда, то останется два месяца до следующего приступа скверны. Это пугает, потому что до острова нашей спячки лететь очень долго. Настолько, что можно не долететь.
Я совсем забыл про тётю. Ведь мы уже должны были прилететь к тому острову, а Изулиса говорила, что будет ждать нас там. Рано или поздно, она точно полетит к нашей пещере узнать, что случилось. Ведь мы сильно задерживаемся. Надеюсь, что так всё и случится.
Глава 2
Я пристально смотрел на две вещи: на полог шатра и в лог-файл. Лог я мониторил специально, дабы не упустить момент и вовремя запустить излечение — но с пологом шатра всё не так однозначно. Меня крайне беспокоил тот факт, что с Даиром я познакомился девать циклов назад. То есть — практически десять дней и до сих мне не принесли новые тела, а голод уже давал о себе знать. Он ещё был слабым, но уже через три цикла доставит проблем. Лог…
Значение выносливости были максимальны. Не раздумывая, я вновь запустил исцеление зная, что голод усилится. Следовало торопиться: оставалось двадцать шесть циклов до очередного приступа скверны, а перелом в крыле всё ещё не сросся.
На следующий цикл наконец послышались шаги. В этот раз разумные умерли сразу, упав с двухметровой высоты.
После — я вновь погрузился в нирвану, всё время всматриваясь в лог. Меня уже тошнило от такой жизни. Каждый день, час, минуту, секунду и каждый удар сердца — одно и то же. Словно я чей-то нелюбимый сторожевой пёс и место мне не в тёплом доме рядом с горящим очагом, а на цепи в холодной будке. Каждый день я познавал дзен, смотрел в лог-файл и запускал самоизлечение. Каждый день, каждый день, каждый день.