Сквозь божественную ложь 2
Шрифт:
Карета остановилась перед массивными воротами из тёмного чугуна. Створки со скрипом разъехались, пропуская экипаж, и я оценил промелькнувшие в окнах высокие стены. Их венчали плотные ряды острых шипов.
На территории имения не росли деревья, закрывавшие небо, но по какой-то причине оно всё равно выглядело угрюмым и лишённым красок. Мы выбрались на круглую площадку перед особняком. Она была выложена из разноцветных плиток, которые образовывали замысловатый узор. Я попытался проследить за ним, но не преуспел — в висках кольнуло, зрение на миг померкло. Энель
— Всюду магические плетения. Сотни тревожек. Тут готовились отражать осаду полноценной армии, не меньше.
Уверенности мне это не добавило. Прежде я исходил из того, что Энель может разобраться с кем угодно, а если ей и попадётся кто-нибудь на её уровне, то на помощь приду я. Вдвоём мы одолели чертовски сильного Хесона, который сам по себе смахивал на финального босса.
Но замечание ашуры подорвало эту убеждённость. Как ни крути, на армию мы не тянули.
Внутренний двор украшали многочисленные изваяния. В основном они изображали разумных, обладавших неестественно вытянутыми фигурами, но порой попадались и животные.
Лишённые черт лица и морды не выражали ничего, но тёмные провалы на месте глаз зорко следили за нами; воздух возле мраморных скульптур слегка подрагивал, создавая впечатление, что они дышат и даже шевелятся, точно им не терпится сойти с постаментов.
Особняк «Третья звезда» был сложен из голубовато-серого камня, который влажно поблёскивал, напоминая покрытую слизью змеиную кожу. Центральный вход скрывался за беспорядочным нагромождением колонн; крышу усеивали декоративные башенки и луковицы куполов, походившие на причудливые грибы. Они придавали зданию болезненный облик. Его подчёркивали тусклые окна, казавшиеся полуслепыми.
Я затруднялся определить, чего в «Трёх звёздах» было больше — угрозы или безвкусия, но склонялся к тому, что Потит приказывал зодчим добавить в архитектурный план любые украшения, которые видел у других, и притом в тройном размере. Все возражения затыкались деньгами. Получившаяся химера разных стилей и направлений своей нескладностью вызывала безотчётное нежелание приближаться к ней.
У распахнутых дверей, имевших форму арки, нас встретили чопорные слуги, одетые в ливреи того же странного голубоватого оттенка, что и камень особняка. Они держали позолоченные канделябры с крошечными стеклянными шариками, в которых горело волшебное пламя.
Бенедикт заявил, что предупредит Потита о нашем появлении, и вознамерился проскользнуть внутрь первым. Я поймал его за руку, подавив порыв прижать к покрытым резьбой створкам. В этот момент в приказчике проступило что-то вёрткое, практически змеиное. На секунду почудилось, что я ухватил за хвост гадюку. Я вздрогнул, но Бенедикт взглянул на меня с таким недоумением, что наваждение исчезло.
— Что-то не так?
Двумя пальцами я вытащил у него из нагрудного кармана пропуск и спрятал в кошельке. Бенедикт нахмурился, но не сделал попытки остановить меня. Нервно спросил:
— Вы отказываетесь от визита?..
— Предпочитаю взять разрешение как задаток. Всё в порядке, мы никуда не уходим.
Приказчик не стал возражать, и это окончательно уверило меня в том, что Потит задумал недоброе. В обычных обстоятельствах моя наглость не осталась бы безнаказанной, но сейчас им важнее было любой ценой заманить нас в особняк.
В коридоре царила неестественно-плотная темнота. Светильники слуг и маленькие окна не развеивали её, лишь отгоняли на пару шагов. Я попробовал разговорить наших проводников, чтобы выяснить, почему особняк тонет в полумгле. Вопросы остались без ответов — слуги только пожимали плечами и немногословно извинялись, объясняя, что им запрещено беседовать с гостями.
Шли мы добрых пятнадцать минут. Или нас водили кругами, или усадьба была значительно обширнее, чем казалось снаружи. А может, она коварно разрасталась, незаметно создавая новые анфилады?
Я отогнал сумбурную мысль. Эдак и до паранойи недалеко.
Наконец мы добрались до просторного зала, в центре которого громоздился длинный стол с белоснежной скатертью. Я несколько расслабился.
Хоть что-то привычное в этом царстве абсурда.
Из прошлой жизни я знал, что многие не любили вести речь о бизнесе без плотного обеда, а порой сделки заключались чуть ли не в саунах в окружении голых девиц. Похоже, что Потит принадлежал к этой категории: сперва еда, затем торговля.
Правда, будь я на месте купца, убрал бы ростовые зеркала, во множестве развешанные по стенам. Они доставали до пола, и перекрёстные отражения сбивали с толку. Я будто угодил в сверкающий лабиринт, в котором вместе со мной заперли десятки моих копий.
Я уселся в предложенное кресло с высокой спинкой, незаметно проверив, не спрятано ли в подлокотниках сюрпризов наподобие скрытых оков.
— Господин Потит вскоре прибудет, — разлепил губы старший слуга, с проседью в волосах и гнусавым голосом. Поклонившись, наши проводники удалились.
Я бросил взгляд на зеркало; на меня уставились многочисленные отражения. От такого внимания по коже пробежал мороз. Я отвернулся, побарабанив пальцами по столу. Потит проявил себя нерадивым хозяином — кто же бросает гостей одних, даже не предложив выпить?
Хотя сомнительно, чтобы кто-то из нас притронулся бы к вину в этом особняке…
От тихого скрипа, донёсшегося со всех сторон разом, я подпрыгнул в кресле, — будто разжалась тугая пружина в груди. Зеркала стояли не просто так: они маскировали тайные проходы. В этом легко было убедиться сейчас, когда зеркала отъехали вбок, чтобы пропустить разумных, облачённых в однотипные неброские мантии.
По залу прокатилась волна речитативов, и перед прибывшими замерцали радужные плёнки магических щитов.
Мгновенно вспотели ладони.
Потит что, согнал в усадьбу колдунов со всего Радианта?
Айштера застыла в своём кресле, смертельно побледнев. Чжинри оценила обстановку и полезла под стол. Энель же подскочила, моментально призвав Аскалон. Я тоже встал, машинально сунув руку в карман. Пальцы нащупали пластину, а рядом с ней — мешочек, в котором перекатывалось ядро подземелья.