Сквозь стены
Шрифт:
– Да, я знаю.
– Я знаю, тебе нравится зельеделие, – Гарри только пожал плечами. Единственным оставшимся у него чувством была зияющая пустота. – И я хотела попросить тебя, чтобы ты не бросал заниматься зельями. Я уверена, мисс Грейнджер поможет тебе, или мистер Лонгботтом, если ты их попросишь… и, может быть, потом, когда Северус придет в себя, он допустит тебя обратно и ты не отстанешь.
Гарри удалось кивнуть.
– Ты должен знать, что мы, твои учителя, поможем тебе, если ты будешь нуждаться в помощи. Не стесняйся просить. Мы все знаем, что это очень тяжелое время для тебя. Тяжелее, чем когда бы то ни было, хотя ты всегда сталкивался с непростыми ситуациями…
Гарри кивнул. Он не мог ничего сказать. Он чувствовал себя как в вакууме. В ужасной пустоте. Ничто пугало его, но у него не было сил, чтобы противостоять этому.
Почти в беспамятстве он позволил Макгонагал проводить себя до его комнаты. Он чувствовал – не без смущения и стыда – как заботливые руки переодели его в пижаму и укрыли одеялом, как это делал Северус… Он почувствовал зелье на губах… скучечервь… а, зелье сна без сновидений… но оно вызывает привыкание, вспомнил юноша, но он не принимал его месяцы…
– Жизнь отвратительна, – были его последние слова и, к его удивлению, заплаканный голос, такой непохожий на строгий голос Макгонагал, ответил:
– Да, точно.
***
Следующие дни прошли, как в тумане и Гарри был очень благодарен, что Макгонагал и Дамблдор сделали его Лучшим Учеником, и у него была своя комната. Ему не надо было оставаться в общей спальне под давлением испытующего взгляда Рона, сочувствующего дружелюбия Невилла и любопытства Дина и Симуса. В своей комнате он мог быть один после занятий и не надо было идти заниматься в библиотеку, где он в любой момент мог встретить Северуса.
Он не хотел пересекаться с ним. Не хотел встречаться и даже видеть его. Гарри не хотел видеть холод и отвержение в знакомых черных глазах, не хотел язвительных замечаний и ядовитого сарказма – по этой причине он даже не пытался спорить о занятиях продвинутыми зельями. О, нет. Ему было нелегко и без уроков, где его единственного выделяли бы и высмеивали, он не думал, что хочет этого вдобавок к своим раненым чувствам.
И даже теперь он не понимал поведения своего дяди. Но не хотел задавать вопросы.
К выходным удивленный Гарри заметил, что он нигде не видел Северуса.
Общие обеды, завтраки и ужины были наиболее трудны для его избегания. Здесь Гарри помогала Гермиона, хотя и невольно – они входили в зал вместе и Гарри всегда был достаточно осторожен, чтобы находиться справа от нее, так, чтобы она была между ним и преподавательским столом. А он заставлял себя не смотреть туда. Он не возражал, если Северус сочтет его трусом.
Субботним утром получилось по-другому. Гермионы нигде не было видно и Гарри пришлось идти в Большой Зал одному. Там сидело всего несколько человек и никто из них не был его другом или одноклассником, поэтому он сел один на свое обычное место, заметив краем глаза, что Северус тоже был в Зале. Аппетит Гарри испарился, но он заставил себя выпить стакан тыквенного сока и собрался уходить.
Ему это почти удалось. Почти. Но голос Директора остановил его:
– Квайетус, пожалуйста.
Он остановился и каждый мускул в его теле напрягся. Если он сейчас повернется к директору, то увидит и Северуса. Тыквенный сок тяжело колыхнулся в желудке и Гарри попытался проглотить комок в горле, чтобы избежать унижения посреди зала. Он сделал ничего не выражающее лицо и обернулся.
– Да, директор.
– Пожалуйста, будь в моем кабинете в 10.00. Это важно.
– Да, директор, – и его глаза невольно остановились на высоком темноволосом мужчине рядом с Дамблдором. Мужчина не смотрел на него. Гарри вздохнул и вышел.
– Квайетус, подожди! – услышал он другой оклик, сразу же выйдя из Зала.
Это была Эрика, новая студентка старого доброго факультета Слизерин. Вторая, за кем охотился Волдеморт. Но теперь, когда правда о том, что Гарри остался в живых, стала общественным достоянием, Эрика была в большей безопасности, чем когда-либо в жизни. Теперь было ясно, что именно сын Квайетуса Снейпа (который должен был стать преемником Дамблдора, – Гермиона показала Гарри статью, где была даже эта информация) был настоящим противником Темного Лорда, одним-единственным, кто мог сразиться с ним и победить. Да, это было совершенно очевидно для Темного Лорда, Гарри видел это, чувствовал гнев и ярость, которые переполняли змееподобное тело, видел красные глаза, пылающие яростью и бешенством, и терпел проклятия, которые тот накладывал на своих последователей.
Гарри вздохнул и повернул голову.
– Да? – устало спросил он.
Девушка остановилась рядом с ним:
– Я… я просто хотела сказать, что ты не должен избегать всех, как делаешь это в последнее время. Что… что ты должен попытаться…
Гарри раздраженно вскинул голову:
– Почему? Мне нужно время, чтоб привыкнуть к ситуации снова. И я не слишком социальная персона.
– Но ты в каждой газете! – недоверчиво воскликнула девушка.
– Это не мой выбор, – огрызнулся он. – Я не просил публичности!
– О…ясно, – она посмотрела на него и заговорила о другом. – Я слышала, ты не будешь заниматься продвинутыми Зельями. Это правда?
Гарри едва кивнул. Эрика продолжала:
– Он… принял меня в этот класс, но я не знаю, справлюсь ли – в моей старой школе у нас была другая программа и я хотела спросить тебя, может, ты смог бы…
– Что? – спросил Гарри после короткой паузы.
– Помочь мне и показать, что вы делали в прошлом году…
Гарри нахмурился:
– Почему я? Там занимаются Арес и Миллисент с твоего факультета. Или Пенси…
Эрика слегка улыбнулась:
– Я не знаю их, но знаю тебя.
– Правда? – Гарри не верил своим ушам. – Мы встречались прежде всего один раз!
– Да, но ты самый лучший в зельях… и ты знаешь продвинутый курс, ты работал с профессором Снейпом в прошлом году…
Гарри мрачно кивнул:
– Да, но это не значит, что я лучший из помощников.
– Хорошо, – сдалась девушка. – Ладно, я прошу объяснить мне только одну вещь – чтоб проверить мой уровень.
– Одну? – переспросил Гарри, зная, что вот-вот попадется в ловушку.