Сквозь стены
Шрифт:
На этот раз боль была намного сильнее. Привести его отца? Какого отца? Джеймса Поттера или Квайетуса Снейпа? Боль в груди была похожа на острый нож.
– Ты не сможешь привести его, Добби. Он мертв.
Гарри зарылся лицом в подушку и слышал лишь свой голос сквозь нее: – Он мертв.
Темно… Везде была темнота и он тихо стонал и всхлипывал в подушку. Он, Гарри Поттер, шестнадцатилетний юноша, плачет как ребенок. Надежда волшебного мира, сын величайшего светлого волшебника столетия, самый главный враг Темного Лорда – был слабым, бесполезным куском плоти и все
Добби пододвинулся ближе, натянул одеяло на дрожащего мальчика и наложил на него согревающее заклинание. Через секунду он исчез и появился снова с кружкой горячего шоколада и печеньем. Когда Гарри поднял голову, эльф вытер ему лицо мягкой тряпочкой и помог сесть. Он почти улыбнулся, когда Гарри потянулся к тумбочке, но вместо кружки мальчик взял единственную фотографию в рамке, стоящую на ней: Гарри и Северус, играющие в шахматы. Плач снова поднялся к горлу.
Тут с громким стуком открылась дверь комнаты – Гермиона подбежала к нему и обняла.
– Понадобилось некоторое время, чтобы прорваться через анти-девчачий барьер вокруг ваших спален, – объяснила она, ласково обнимая Гарри. – Но я все равно как-то это сделала.
– Северус ненавидит меня. Он вышвырнул меня из своей жизни, – сказал Гарри глухо, сжимая в руке фотографию.
– Он придет в себя, – Гермиона обняла его крепче и Гарри почувствовал, как слезы подступили к глазам.
– Я не знаю… – прошептал он. – Я так не думаю…
– Поплачь, Гарри. Мы одни здесь. Никто тебя не увидит… – шепнула девушка и стала медленно-медленно укачивать его. Гарри почувствовал как печаль, наполняющая тело, исчезает, снова взглянул на фото и не смог удержаться… Это было отвратительно – слабо и отвратительно – сидеть здесь и рыдать, как ребенок, но он чувствовал себя таким потерянным…
– Почему я? – прокашлял он. – Почему всегда я?
– Потому что ты сильнее нас, – шепнула в ответ Гермиона.
– Я слабее тебя, – запротестовал он.
– Ты горюешь, Квайет, ты не слаб. Поплачь и тебе станет легче.
Ласковые слова разрушили его защиту, но у него не осталось слез, чтобы плакать, поэтому он позволил Гермионе баюкать себя, ожидая, когда прекратится икота.
Внезапная мысль поразила Гарри.
– А где остальные? И что я им скажу? – испуганно спросил он.
– Все на обеде. Они в Большом Зале. Я думаю, Дамблдор сделает объявление. И ты, наконец, сможешь рассказать всем правду.
– Включая отвержение Северуса в конце, да? – ответил он безнадежно.
– Это еще не конец истории, Квайет. Давай, выпей свой шоколад. Я заколдовала его подогревающим заклинанием.
Гарри выпил напиток и поднялся. Странно. После горячего питья ему стало еще холоднее. Что-то внутри было как… кусок льда. Может, это его желудок?
– Мне надо увидеться с директором. Пойдешь со мной? – спросил он, но не успел закончить – острая боль пронзила его живот – он прижал ладонь ко рту, чтоб остановить рвоту и согнулся.
– О, нет, – прошептала Гермиона, заставила его встать и осторожно подтолкнула к ванной. Но не успела она открыть туда дверь, как мальчик упал на колени и его снова
– Прости, – пробормотал он и посмотрел на нее.
К его удивлению, Гермиона сидела перед ним и ее плечи вздрагивали от смеха. Когда он это увидел, ужасное настроение почему-то исчезло. Гермиона захохотала так, что у нее слезы выступили на глазах, и через минуту Гарри захохотал вместе с ней. Это не был счастливый смех, нет – лишь способ избавиться от трагического напряжения, охватившего их. Наконец, девушка успокоилась и поднялась.
– Я пойду переоденусь. Подожди меня в гостиной. Я пойду с тобой к директору.
– Ладно, – вздохнул Гарри и подумал, что, наверное, у него хватит сил дойти от гриффиндорской башни до горгульи.
***
Ухмылка исчезла с лица Северуса, когда Дамблдор поднялся. Мастер Зелий внезапно понял, что за этим последует, но было слишком рискованным уходить прямо сейчас – его могли счесть трусом – поэтому он остался на месте и поднял голову, посмотрев на студентов бесстрашно и без угрызений совести.
– Как вы знаете, сегодня утром во время занятий произошел инцидент в классе по Зельям. Я уверен, слухи об этом уже распространились. Я не буду рассказывать вам всю историю – вы сможете узнать ее у своего товарища. Расскажу лишь некоторые вещи, которые вы должны знать. Действительно, ваш друг Квайетус Снейп – это тот же самый мальчик, которого вы знали как Гарри Поттера. И это неправда, что профессор Снейп его отец. Отцом Квайетуса был младший брат профессора. Он умер 16 лет назад, до рождения сына. Чуть позже Джеймс Поттер усыновил мальчика и растил как собственного ребенка. Прошлым летом, после бегства из плена Волдеморта, профессор Снейп принял его обратно в семью Снейпов. Это все, что вам надо знать. И еще одно – не досаждайте Гарри вопросами. Ему через многое пришлось пройти за последние месяцы. Благодарю вас.
Директор сел и Северус покинул зал, силой удерживая на лице вежливое выражение и игнорируя удивленные голоса студентов.
Да, объявление директора подтвердило множество его подозрений, но не усмирило его недовольства по отношению к Альбусу и мальчишке. Что, если бы они дурачили его еще два года? Поттер не мог быть его племянником. Просто не мог. Да, проверка крови подтвердила их родство, но если им как-то удалось подменить кровь мальчишки? Или проверочную бумагу? Или что-то еще?
Как много раз его память была стерта? Было ли правдой то, что он сам стер память, или опять ложью? Он гневно тряхнул головой.
Он больше никогда не будет доверять Альбусу. Он не хочет ему доверять. Он чувствовал себя преданным, обманутым, осмеянным, отвергнутым и использованным.
Черт-черт-черт! Хватит! Он больше не будет ничьей пешкой! Он, видимо, действительно спас шею Поттера от хватки Волдеморта и этого достаточно. Если ЭТО было правдой. Только сам Великий Ублюдок мог подтвердить это.
Нет, Северус решил не думать об Альбусе и мальчишке, хотя бы несколько дней. Ему нужен воздух, свобода, чтобы поразмыслить.