Сквозь тернии
Шрифт:
– Росинка, гони его прочь! Он пришёл, чтобы сманить! – Яська не знал, почему именно Росинка – просто крикнул и всё. И лишь потом, спустя несколько секунд, пришла догадка: что ещё может быть столь красивым во тьме, как не роса на стеблях отдыхающих после зноя трав.
Росинка вздрогнула, обернула к Яське свою кудрявую головку. Разинула рот и машинально сунула в него большой палец.
Тварь у её ног зашипела, словно отвинченный газовый баллон, потом как-то сразу напыжилась и, такое ощущение, увеличилась в размерах.
Росинка рассеянно посмотрела на то, что застыло у её коленей...
– Господи! – раздался фальцет. – Она же ещё живая!
– Ненадолго, – отозвался седовласый, отчего крик и впрямь сделался тише. – Малышка потеряла слишком много крови. Её не спасти.
Росинка захлебнулась. Вытаращилась на растущую тварь, как на что-то иррациональное. Хотя как ещё это назвать?
– Росинка, отойди от края! – завопил что есть мочи Яська. – Я сейчас к тебе перепрыгну!
Девочка попыталась подняться на ноги, но тварь не позволила. Она положила свой облезлый хвост ей на плечи и выжидательно зашипела.
Яська шагнул назад, позабыв, что вокруг больше ничего не осталось. В последний момент, он всё же вспомнил, как во всех направлениях воцарилась бездна, но было уже слишком поздно. Он сорвался. В беспамятстве, от сковавшего душу страха, ухватился пальцами за развороченный кафель.
У двери с облегчением выдохнули:
– Кажись, пронесло... И кого только принесло в такой час?
Яська подтянулся, выгнул шею, попытался отыскать взором сестрёнку.
– Мешок! – скомандовал седовласый. – И забыли об этом!
Яська увидел Росинку. Она вновь щекотала пузо гадкого кота, вымахавшего до размеров телёнка. Обоих окружала матовая сфера, на вроде мыльного пузыря, только совсем мрачная и не переливающаяся всевозможными цветами, как та, что обволокла маму и врачей. Повсюду царила муть всеобщего безразличия. Это было оргстекло, что буквально вырезало из реального мира частичку света.
Яська почувствовал, что соскальзывает. Из последних сил он прокричал:
– Росинка!!!
Девочка никак не отреагировала – по всей видимости, сфера не пропускала звук.
Яська понял, что падает.
...В последний миг Росинка всё же оглянулась – ей показалось, что кто-то впервые окликнул её по имени, – но так ничего и не увидела. Такое ощущение, что с той стороны на стеклянную поверхность накинули чёрное покрывало или мешок, смешав цвета и оттенки в грязь. Где-то далеко-далеко угасала еле различимая звёздочка. Росинка потянулась на свет, но кот тут же вырвался из рук и поскакал прочь, будто огромный футбольный мяч.
– Стой же! – крикнула испуганная Росинка. – Мне страшено тут одной! Ну куда же ты?.. – Она развернулась спиной к мерцающей в пол силы искорке и на ощупь двинулась за котом. – Киса-киса-киса...
Кот изредка мурлыкал, чтобы девочка не сбилась с пути.
Спустя миг их обоих не стало...
– Попался, голубчик! – довольно заключил фальцет, затягивая жгут на шее трясущегося в предсмертных судорогах кота. – От медицины не уйдешь!
– Чего кот-то тебе сделал? – послышалось от двери.
– Он мне щёку расцарапал! – обиженно выкрикнул фальцет. – Вот, погляди!
– Хорош вам языками
– Какой славненький! – ворковала подле окровавленная медсестра.
– Отнесите его в бокс. Мать до утра всё равно не оклемается. И смотрите у меня, чтоб комар носа не подточил! Иначе, сами знаете, что светит... – Он резко развернулся. – Чёрт!
– Что ещё? – не выдержал фальцет.
– Медальон оторвался. Смотрите под ноги!
Хруп.
– Ну что за дела... – расстроился фальцет. – Сегодня точно не мой день.
Седовласый наклонился, что-то подобрал, протянул фальцету.
– В пакет. Скажем, потерялся.
– А не много ли мы на себя берём? – вновь прозвучало от двери.
– На том свете грехи искупим, – отозвался седовласый, снимая перчатки. – А пока нужно жить дальше.
Яська открыл глаза. Уставился на цветастую штору, что развевалась на ветру. Рядом незыблемо поникла белая – дневная. Яська попытался припомнить, была ли открыта форточка, когда он только засыпал. Вроде нет, а бабушка открыть не могла, тем более, после его болезни – сами знаете, чем это всё пахнет. Тогда кто же открыл?..
В сознании разразилась вспышка.
Яська вспомнил сон. Вспомнил Оле Лукойе. Вспомнил ужас в роддоме, – а в том, что это был именно ужас, не было никаких сомнений. Вспомнил смерть Росинки, которая и впрямь была его сестренкой. Она была близняшкой – как и мечтала на своём Пути. Возможно, потому и пришла: чтобы отождествиться, получив имя.
Яська резко поднялся под жалобный скрип пружин, ухватился за лицо, силясь собрать мысли в кучу. Получилось не сразу. В голове крутилось много всего: жалость к погибшей сестрёнке, злость в отношении бездушных врачей, а ещё лютая неприязнь к самому себе, что так и не сумел докричаться. Ну кто он такой после всего случившегося?! Жалкий трус, лицемер, самая настоящая «мамина муля»! Нужно было бороться, не взирая ни на что! Не отступать назад, как он это сделал, а стремительно нестись вперёд! Нужно было прыгнуть! Тогда бы он точно успел. Успел бы позвать на помощь. Ведь за дверью кто-то проходил, а в этом случае, возможно, многое бы изменилось. Изменилась бы тогдашняя реальность, а вместе с ней, и нынешняя. Под лучистым солнышком, вне всяких сомнений, нашёлся бы уголок для маленькой девочки Росинки, которая сумела выстоять в схватке с мраком, но... Ничего этого уже никогда не будет, потому что не успел он сам, Яська.
«Нужно было закричать раньше!»
Яська жалобно глянул на полосатые простыни. Какое-то время просто смотрел в одну точку, так что на периферии зрения возникли два коричневых круга – так иногда бывает, когда долго концентрируешься на каком-нибудь отдельно взятом предмете.
Медальон!
Яська кубарем скатился с кровати. Потом, правда, замер, не доходя до двери, и быстро оглянулся. В голове снова запустили карусель – простыня у самой подушки была заметно примята, словно на ней кто-то сидел. Яська почесал затылок. Нет, сам он точно не сидел. Как только вошёл в комнату, сразу же упал плашмя. Сидел кто-то другой.