Сквозь тернии
Шрифт:
Яська зажмурился, попытался вспомнить, сколько раз прокричала механическая птица в последний раз. Кажется, три.
«Или был ещё раз, в половине четвёртого?»
Яська не помнил. Он запутался. Точнее заплутал в собственных мыслях, что разрослись в голове похлеще чернобыльника в саду. С ними нужно было что-то делать, но Яська не знал, что именно.
В коридоре одиноко прокричала кукушка.
Яська вздрогнул. Сразу же пришёл в себя, отметив данность: половина четвёртого. А это значит, что он ворочается уже часов пять или шесть. Сложно сказать, сколько именно, потому что после ужина он и думать позабыл о времени – пулей влетел к себе в комнату и нырнул под одеяло. Не стал даже снимать шорты с майкой, только сандалии – долой! А чего?.. Вдруг снова в Путь? Как быть тогда? Не уподобляться же Росинке.
Нет, разница всё же есть! На шортах были карманы, а последние всегда приходят на выручку, как пришли прошлой зимой, приютив внутри себя зелёные стёклышки, что позволили пройти сквозь грань.
Сейчас в одном из них и вовсе лежал Росинкин кулончик, а это ко многому обязывало. Яська знал, что необходимо вернуть вещь законному владельцу, причём сделать это нужно как можно скорее и во что бы то ни стало – оттого-то он так и спешил уснуть, дабы поскорее увидеть белокурую сестрёнку. Ещё он захватил с собой под одеяло прыгалки. Тимке они тут ни к чему – если что, новые купит, – а вот Росинке могут пригодиться. Для чего? Неважно! Будет прыгать на одной ноге по мирам – так намного веселее. К тому же у неё впереди вечное детство; а какого это, когда совсем одна и даже не с кем поиграть? Жуть и рядом не стояла.
Яська был уверен, что увидит сестрёнку этой ночью. Если и не по делу, то Росинка придёт просто так, чтобы побыть вместе, ведь она наверняка знает, кем именно ей приходится Яська – отсюда все её паузы и умалчивания, – а кому ещё можно излить душу, как не родному брату? Да и тому, есть что сказать. Так что распирает всего даже!
Однако время шло, а Росинка всё не появлялась.
Яська даже на всякий случай сунул руку в карман шорт, нащупал влажными пальчиками кулончик, сжал ладонь в кулак – он думал, что так скорее выйдет на Путь. Но всё это – уже за полночь, когда стало понятно: что-то мешает.
Поначалу Яська просто лежал с закрытыми глазами, ожидая прихода сказочного дрёмы. Однако озорник Оле куда-то запропастился, и вместо снов над головой набухли чёрные тучи. Когда заполыхали зарницы, сделалось совсем невмоготу. Пространство вокруг озарялось яркими вспышками, а тени от неподвижных предметов тянули вдоль стен свои уродливые клешни, чтобы схватить и не отпускать.
Яська пытался закрывать глаза, но так становилось ещё хуже: казалось, что белки выковыривают из глазниц! Примерно так было однажды на приёме у врача – Яське делали энцефолограмму головного мозга. Кажется, после того случая с подвалом – наверняка думали, что он немного сбрендил. Яська и сам так думал, пока память не взялась устранять неприятные воспоминания. Так вот, возвращаясь к самой неприятной процедуре на свете: на голову надевают что-то вроде дуршлага – только без макарон, – затем подсоединяют к этому дуршлагу сотни разноцветных проводков и, напоследок, выдавливают под электроды холодный гель. Ощущения, так скажем, не из приятных. Можно подумать, сидишь на электрическом стуле – так, по крайней мере, показалось самому Яське. Однако это было только началом экзекуции. Команды «оскалься», «зажмурься», «высунь язык», «задержи дыхание», – вне сомнений, повеселили, но вот то, что началось дальше, никак иначе, как самой настоящей пыткой и не назовёшь! Перед носом поставили мигающую лампу – при этом та ещё противно шуршала, словно мотылёк накрытый банкой, – заставили снова зажмуриться, после чего принялись постепенно увеличивать частоту мерцаний. Поначалу было ещё ничего – словно не спеша едешь на автомобиле где-нибудь по загородному шоссе, а низкое солнце то и дело мелькает между редкими деревцами. Когда же скорость этой невсамделишной машины резко возросла, было уже не смешно. Было невыносимо! А главное, когда казалось, что всё, дальше разгоняться уже некуда, частота вспышек вновь возрастала, унося сознание куда-то в тартарары или в бухты-барахты.
Так было и сейчас, когда буря усилилась. Казалось, что в белках обоих глаз завелось по козявке, что ворочаются из стороны в сторону, силясь прогрызть путь наружу.
Яська понял, что все его усилия «скрыться» от стихии бесполезны, и решился переждать природное явление с открытыми глазами. Но и так оказалось не многим легче. Тени предметов ожили и принялись сновать вокруг
Потом далёкая гроза пошла на убыль, вспышки сделались редкими и не такими яркими. Яська безвольно поник, но тут же началось новое испытание: как только он проваливался за грань, что-то невидимое хватало его за руку... Причём явно клыками, потому что кисть чувствовала реальную боль, особенно в районе запястья. Яська тянул на себя, пытаясь вырваться, но Тьма не отпускала. Слышалось злобное ворчание, а перед взором металось размытое пятно. Приглядеться у Яськи не получалось, хоть ты тресни! Такое ощущение, образ ночной твари не был прописан в разыгрывающемся сценарии. Напоследок Яська слышал собственный стон и просыпался. Потом долго смотрел на свесившуюся с кровати руку, не понимая, что именно произошло. Сон ли это или же элемент реальности? И если верно последнее, тогда чего этому элементу от него нужно? Чтобы спал или, наоборот, бодрствовал?.. Или спал и бодрствовал, но уже где-то там...
После всей этой жути Яська перевернулся на спину и просто лежал, прислушиваясь к ходикам в коридоре. Страхи сошли на нет, по совокупности, превратившись в обыденность. В груди осталось лишь какое-то тянущее чувство... Скорее даже щемящее. Осознание того, что Росинка сегодня не придёт. Причём не по своей воле.
Что-то её не пускало. Или, быть может, у Росинки просто не хватало сил. Ведь «плыть» неимоверно сложно – и Яська прекрасно знает об этом.
«Вот если бы и я мог разыскать её во сне... Точнее в том мире, под Звездой. Тогда я мог бы пронизать грань насквозь и рухнуть Росинке буквально на голову – вот бы она удивилась и обрадовалась! Но как это сделать? Как уловить ту грань? Росинка говорила, что медальон помогает, но нужно уметь им пользоваться. А так... Так это просто дорогая вещь, заряженная маминым теплом, не более».
Яська вздохнул. Нужно сделать что-то ещё. Не только иметь дорогую вещь, но и...
Яська сел на кровати. Откинул одеяло прочь. Глянул на лежащие у подушки прыгалки.
– Ритм, – прошептал он трясущимися губами. – Нужно знать ритм другого мира. Как же я сам не догадался: ведь это код! – Яська уже буквально кричал на всю комнату: – Вот балбес! Нужен ритм, тогда и можно «прыгать»! Точнее «плыть», куда пожелаешь!
За окном поднялся вихрь. Со звоном распахнулась форточка. Вздыбились занавески – так похоже на капюшон озлобленной кобры.
Яська вжался в подушку, чувствуя, как глубоко-глубоко в животе еле заметно пульсирует несущееся в пятки сердце. Больше ничего не было, даже мурашек. Всё словно сжалось до размеров атома и вылилось в эту немую пульсацию, как в основу бытия! Яська казался самому себе крохотным «фиксиком», что провалился за батарею – в пыль, паутину и крошки.
Яська сглотнул. Тут же понял, что не может говорить. Точнее не только говорить, но и просто воспроизводить звуки – в горле пересохло. Потом вздохнул полной грудью и на секунду закрыл глаза. Нужно было сосредоточиться, а как это сделать иначе, Яська попросту не знал. Он открыл глаза и соскользнул на пол. Пальцы правой руки сомкнулись на прыгалках.
Яська нерешительно шагнул к окну. Шторка бросилась навстречу. Яська тут же попятился, защищая руками глаза.
– Хватит уже! – прохрипел он и упорно двинул вперёд, пряча прыгалки за спиной.
Поток ветра ослаб, позволил шторке опасть на место. Пахло наэлектризованным воздухом и мокрым асфальтом.
Яська не удержался, чихнул. На какой-то миг потерял из поля зрения приоткрытую форточку. Когда же снова глянул в окно, за стеклом пронеслась чёрная тень...
«Молох!!!» – возникла в голове первая суматошная мысль.
Яська вытаращил глаза и ухватился руками за голову, силясь сохранить рассудок в здравии.
За окном снова что-то промелькнуло. Шторка нездорово дёрнулась. Створка форточки отскочила в сторону, ударила защёлкой в основание внутренней рамы – та истерично звякнула.
– Откуда ему тут взяться-то?.. – нерешительно проговорил Яська, успокаивая сам себя.
Из мрака комнаты вынырнул ехидный внутренний голос:
«Как это откуда? Пришёл вслед за тобой. Неужели не ясно?»
– Ещё чего! – фыркнул Яська. – Веками сидел там, у себя, а тут нате: встречайте гостя дорогого!