Сквозь тернии

Юрин Александр

– Хм, а ты не дурак.

– Просто выискивать подвох именно так – бессмысленно. Если только ты не знаешь изначально, какую цену я готов заплатить за достижение собственной цели.

– И какую цену ты готов заплатить теперь? – Аверин с прищуром посмотрел на невозмутимого Титова.

– Даже не хочешь сперва выслушать меня?

– Потом и выслушаю. Просто если цена меня заинтересует, я буду слушать вдумчиво, а вот если нет...

– Напьешься, как делал прежде?

Аверин недовольно тряхнул головой.

– Не

стоит меня снова «лечить».

– И не собирался.

Со стороны чебуречной послышался звон столовых приборов и чурекское бормотание. Спустя пару секунд, из-за покосившейся двери, наспех сколоченной из шифоньера, возник сам Равшан с двумя благоухающими мангалами в одной руке и куском румяного лаваша – в другой.

– Ай, хорошо! – причитал он на ходу, силясь не наступить на активировавшегося кота, что так и норовил заплести спешащие ноги.

– А ну брысь, пошёл! – цыкнул Аверин, подыскивая взглядом что-нибудь увесистое. – Совсем обнаглел, котяра!

– Голод не тётка, – попытался пошутить Титов, но Равшан его тут же перебил:

– Это кто тут голодный? Это Сардина – голодный? Да у него рацион, как у вельможи! Если этот тварь божий голодный, тогда прекрасная Роксана была тихой и скромной! – Равшан всё же досеменил до столика, вручил каждому гостю по скворчащему шампуру и, не церемонясь, отшвырнул кота прочь. – Наглый Сардина – это да!

– Да у него на роже всё написано: хочу халявной сметаны! – Аверин погрозил скрипящему коту кулаком, но тот, словно запрограммированный, заново начал подкрадываться.

Титов понюхал жаркое. Пахло восхитительно. Особенно от прожаренных ломтиков лука, коими было щедро сдобрено пространство между отдельными кусочками мяса.

– Ягнёнок – совсем молодой ещё. Специально для гостей дорогих держу про запас, – Равшан расплылся в добродушной улыбке, затем спохватился, скинул с плеча белое полотенце, устлал им грязный стол и, лишь расправив каждую складочку, водрузил поверх своеобразного свана рассыпчатый лаваш. – Кушайте, приятного аппетита.

– Спасибо, Равшан, ты настоящий... узбек, – Аверин выдохнул, будто перед «стопкой» и принялся за шашлык.

– Спасибо, – Титов отыскал кусочек поменьше, аккуратно снял тот с шампура и кинул подкрадывающемуся коту.

– Ай, зря, господин хороший, – запричитал Равшан, качая головой, – совсем Сардина совесть потеряет теперь. Наглый будет, по столам бегать будет, покоя никому давать не будет.

Титов улыбнулся.

– Да пусть тварь порадуется. Когда ещё меня к вам, сюда, попутным ветром занесёт.

– Так вы заходите хоть каждый день, добрый человек, – мы только рады! – Равшан искренне улыбался, будто малолетний ребёнок, в ожидании похвалы, и хлопал жиденькими ресницами.

Аверин оторвался от трапезы.

– Так, Равшан, хорош языком чесать! Мы сюда побеседовать зашли, причём с глазу на глаз, – разговор у нас серьёзный. Поднимешь?

– Ах, как не понять! –

Равшан снова засуетился; принялся бочком пятиться к своей будке, точно любопытный рак-отшельник, которого без дела попросили прочь. – Равшан всё понимает. Ему только намекни, и он сразу не при делах.

– Попить ещё чего-нибудь притащи и можешь курить – больше мы тебя не побеспокоим.

– Сейчас всё мигом, – Равшан скрылся с глаз, точно джин.

Титов ещё раз понюхал шашлык.

– Зря ты так с ним.

– Как?

– Как не с человеком. Ведь сам же только что рассуждал на тему морали.

– Не с человеками – я по-иному разговариваю, – Аверин сорвал зубами с шампура огромный кусок и принялся его усердно пережёвывать, давая понять, что тема закрыта.

Снова возник Равшан. Молча принёс бутылочку красного полусухого. Свертел из помятой газеты кулёк, укрыл им вино, поставил на стол. Помялся на месте, затем снова скрылся в своей каморке. Притих, как испуганное насекомое.

– Ну, так чего у тебя там? – Аверин отложил наполовину опустевший шампур и приложился к горлышку бутылки. – Тебе не предлагаю. Просто знаю, что не станешь.

Титов улыбнулся.

– И тебе не советую.

Аверин состроил кислую мину: мол, ну вот, опять...

Титов тут же сменил тему:

– Я в курсе, что ты первоклассный лётчик.

Аверин резко отстранился от бутылки, злобно глянул на собеседника, добавил глухим голосом:

– Был.

– Что, прости?

– Был. Лётчиком. И как оказалось на деле: совсем не первоклассным. Трус я – вот и весь сказ.

– Не говори так. Мы же знаем, что всё обстоит иначе.

– А как мне говорить? – Аверин захмелел. – Говорю как есть, потому что понимаю, что тебе всё обо мне известно.

Титов потупил взор.

– Известно. Но мне так же известно и твоё собственное мнение относительно всего приключившегося. Точнее официальное заявление.

– Приключившегося... Так ЭТО ещё никто не обзывал – нужно отдать должное твоему остроумию. Что ж, хорошо. Я так понимаю, что беседа пойдёт именно о моём прошлом, – Аверин снова потянулся к бутылке. – Давненько уже его никто не ворошил, как следует. Ты не возражаешь, если я слегка подготовлюсь к очередной экзекуции? Хотя бы самую малость, чтобы не расплакаться вдруг.

– Прекрати! – Титов выхватил бутылку из трясущихся пальцев Аверина, так что тот даже не успел и глазом моргнуть. – Выслушай меня от начала до конца, без вот этого, своего, ёрничества! Потому что больше я за тобой бегать не стану. Это даже не моя прихоть, это прихоть... – Титов внезапно осёкся.

Аверин усмехнулся в ответ.

– Ну, конечно, как я сам не догадался: ты очередной писака, что желает, во что бы то ни было, открыть массам правду! Точнее ту самую утерянную истину. Что живёт на земле такое чудище по фамилии Аверин, живёт и в ус не дует, не смотря на то, что натворило.