Сквозь тернии
Шрифт:
Светлана почувствовала, как сердце сбилось с былого ритма. Грудную клетку сдавило, а на глаза в очередной раз навернулись жгучие слёзы.
«Нет... Нет... Этого не может быть. Кисточка не могла уйти просто так, вслед за моими родителями – это несправедливо! Мячик, скажи, что я сплю, а всё происходящее вокруг, просто очередной дурной сон, что не желает отпускать моё сознание в реальный мир! Пожалуйста, Мячик, иначе я этого просто не вынесу!»
«Прости, Светлана, но, боюсь, я не в силах превратить реальность в сон. Это превыше моих сил».
Светлана заплакала.
Мячик
«Прости меня, Светлана, я не должен был говорить тебе про Кисточку... да и про всё остальное тоже. Так было бы лучше... для тебя».
«Нет, не лучше! – Светлана встрепенулась, силясь унять безудержное горе, что сковало каждую клеточку её тела. – Стало бы только ещё хуже! Потому что ложь – та же самая тьма! Ты ведь это и сам прекрасно понимаешь, Мячик».
Мячик кивнул – на голые коленки Светланы накатилась прохладная волна.
Светлана коснулась пальцами воды. Сжала ладонь в кулак. Попыталась сдавить ускользающую стихию. Тщетно. Между пальцами возник стремительный водоворот. В душе ничего не осталось, лишь сплошное безразличие к шумящей вокруг действительности. Водяная воронка словно поглотила эмоции.
Светлана ойкнула. Поднесла ладонь к губам. Лизнула влажную кисть.
«Солёная... Как слёзы. Вода тоже скорбит по Кисточке. Она, как и мы... живая».
«Вода – превыше всего живого».
«Как это?»
«Очень просто: жизнь зародилась именно в воде. Соответственно, данная стихия неподвластна Тьме. Мне кажется, я кое-что понял».
«Что же ты понял, Мячик?»
«Я понял, что лететь куда бы то ни было сквозь космический мрак – бессмысленно и опасно».
«Ты про предложение Титова?»
«Да. И не только».
«Но ведь ты же сам не раз и не два говорил, что полёт – это мой единственный шанс обрести свет! Да и твой тоже: ведь именно так ты сможешь вернуться домой, Мячик!»
«Всё верно, Светлана. Но на тот момент я и помыслить не мог, насколько окрепло земное зло, как далеко оно зашло и чем именно подпитывается извне. Лететь нельзя, потому что космос – целиком в Их власти! Можно лишь «плыть», но, боюсь, у меня не хватит сил даже на то, чтобы перенести себя».
«О чём это ты, Мячик?»
«Существует способ перемещения между мирами одной лишь силой мысли – мой народ называет это: «плыть» сквозь пространство. Именно так я и проник в ваш мир».
Светлана сглотнула недоумение.
«Разве можно плавать между мирами?»
«Можно. И это очень просто, правда отнимает много сил, которые затем проблематично восстановить. Потому всё это время я и надеялся на человечество. Однако я ошибался: уже слишком поздно».
«И что же теперь делать?»
«Нужно их остановить».
«Титова?»
«Да. Потому что экспедицию ждёт та же судьба, что и моих соплеменников. Зло сначала их заманит, а потом... Ты должна предупредить Титова о грозящей опасности! Иначе, быть беде».
«Я... Я... Я не знаю... Мячик. Я так долго жила с надеждой всё же увидеть свет, а теперь, получается, всё просто рухнуло, распалось на части, а я сама вынуждена
«Светлана, не иди на поводу у паники. Та тьма, в которой ты сейчас тонешь, ничто по сравнению с Тьмой, что может поджидать Титова и его людей в другом мире. Это всё зло – оно влияет на тебя, чтобы запутать сознание. Оно забирает близких, друзей, отнимает надежду, но... Однажды я снова смогу «плыть», и вот тогда-то мы и ринемся навстречу настоящей надежде, а не её эфемерному двойнику, что может строить лишь неясные фантомы!»
«Боюсь, я не в силах ждать так долго, Мячик. К тому же ещё неизвестно, когда ты восстановишь утраченные силы. Я могу не дожить... а если и доживу, то... в своём ли я буду уме – вопрос».
«Прости, Светлана. Я тебя очень сильно подвёл. Но я хотел как лучше. Прости».
«Всё в порядке, Мячик. Если кто и виноват, так это я сама: поверила в мечту, превратила эту мечту в смысл всей своей жизни, соответственно, утратила самое дорогое. Теперь же оглянулась и поняла, что сижу на руинах собственных надежд, изливая душу единственному другу».
«Не думай так, Светлана».
«Я не знаю, как ещё думать! Я окончательно запуталась. Я знаю, чего именно делать нельзя, но так же я прекрасно понимаю, что отговорить меня от задуманного не сможет никто в этом мире! Так как же быть? Идти на верную гибель или же вновь отдаться на волю призрачной мечте, в надежде, что та, со временем, наполнит собой реальность! Ну же, Мячик, ответь мне, прошу!»
«А что подсказывает твоё сердце, Светлана?»
«Сердце?.. Оно уверено, что там, куда зовёт Титов, я обрету не только свет и тепло, но и что-то ещё».
«Что ж, похоже, человеческая душа – и впрямь потёмки. Я слегка касаюсь твоего сознания и понимаю, что ты уже всё для себя решила. Причём, давным-давно».
«Да, я всё решила для себя, Мячик, – Светлана вздохнула. – Прости меня, но я должна увидеть ту Тьму, что забрала моих родителей! Да, я прекрасно понимаю, что катастрофа случилась именно поэтому: чтобы я не отговорила Титова лететь. Хотя вряд ли бы он прислушался к мнению калеки. Но, так или иначе, я должна это сделать! Раз я ни при чём, тогда я хочу увидеть то, что причём во всей этой истории!»
Мячик долго молчал.
«Удачи тебе, Светлана».
Россия. Екатеринбург. Улица Блюхера. Михайловское кладбище. «Скорбь».
Они стояли, взявшись за руки, у холмика свежей могилы, и молчали.
Александр Сергеевич ощущал внутри себя пустоту. Как будто из его тела насильно выкачали всё прежнее тепло. До основания, так что утратился всяческий смысл дальнейшего существования.
Александр Сергеевич вздрогнул, однако тут же приструнил себя, не желая выдать засевшего в груди негатива, – Альке он сейчас ни к чему!