Сквозь топь и туман
Шрифт:
Если сейчас же их не прогнать, быть беде, ох, быть беде…
В церкви собралась едва ли не вся деревня. Многие в ночной одежде, как были, со сна. Хныкали дети, взрослые испуганно шептались. Кто-то даже вскрикнул, когда Илар рывком отворил двери, но быстро успокоились. Мавне в лицо ударил спёртый воздух, пропахший дымом и пчелиным воском. К ним, растолкав толпу, подбежала Купава.
– Мавнушка! Где ты была? Я чуть с ума не сошла, говорили, ты за околицу побежала.
Мавна с трудом
– Илар, у тебя кровь, – заметила Купава.
Илар отмахнулся:
– Не моя. Упырячья.
– Жжётся?
Илар молча мотнул головой и осторожно усадил мать на свободное место, прислонив боком к стене.
– Как ты? – спросил он, присаживаясь рядом.
Мать прикрыла глаза и несколько раз мелко кивнула.
Илар поднялся, вытер руки о штаны и крикнул:
– Принесите воды!
Затем повернулся к Мавне и пытливо заглянул ей в лицо.
– Ты не ранена? Побудешь с мамой?
Мавна постаралась выдавить улыбку, но у неё ничего не вышло. Сердце по-прежнему колотилось как бешеное, из-за духоты мысли путались. У неё до сих пор стояла перед глазами пелена тумана, в которой мелькали неразборчивые тени, а в ушах звенели вопли упырей, и непонятно было, ей мерещится или действительно они уже в деревне, рыщут вокруг церкви, но не могут войти внутрь.
– Побуду. А ты?
Илар потёр лоб, но морщинка между бровями так никуда и не делась, наоборот, стала резче. Привычным движением он взлохматил волосы и глухо произнёс:
– Я пойду помогать. Упыри в деревне, ты же видела.
– Дай хотя бы рану обработаю! – упрямо воскликнула Купава.
Духовник поднёс им лохань с водой и три кружки. Илар поблагодарил его, зачерпнул воды и протянул матери.
– Там нет раны. Только чужая кровь, – бросил он Купаве как-то скованно.
– И что? Кровь упырей оставляет ожоги! Шрамы будут.
Купава решительно стянула с волос платок, намочила в лохани и принялась с неожиданным рвением оттирать пятна крови с груди Илара. Тот оцепенел, продолжая хмуриться. Мавна краем глаза заметила, как Мальвал, бросив на Илара уничтожающий взгляд, протиснулся к выходу.
– Прекрати. – Илар перехватил руку Купавы и мягко отстранил. – Не стоит. Успокойся.
Купава замерла с мокрым платком в руках. Мавна тронула её за плечо, та медленно развернулась, глядя на подругу невидящими глазами. Обнявшись, они обе разрыдались.
Илар стряхнул с груди последние капли, поцеловал мать в лоб и вышел из церкви. Глядя, как за братом закрываются тяжёлые двери, Мавна зарыдала ещё сильнее.
«Да помогут Покровители нам в нашей беде, да отведут неживых от домов, да пошлют нам свою благодать. Просим Старцев о скором рассвете, просим беречь наших мёртвых и наших живых, наших детей и стариков, наших матерей и отцов…»
Монотонный голос духовника звучал будто бы сверху, упрямо перебивая всхлипы и шепотки. Так сильный дождь стучит по крыше, перекрывая все другие звуки. Мавна с Купавой сели на пол, не разрывая объятий, и свободной рукой Мавна нащупала ладонь матери, чтобы сжать её дрожащие пальцы.
Глава 6
Сплетни о шкурке
Рассвет наступил довольно скоро, но время до него тянулось для Мавны бесконечно. Не переставая хныкали дети, вздыхали женщины, старики ворчали и молились, а духовник семенил между собравшимися и каждому дарил слова утешения, так и не присев ни разу за ночь.
Мавна не сводила глаз с матери – та тревожно дремала, прислонившись к стене. Купава тоже прикорнула, устроив голову на плече у Мавны. Монотонные голоса сливались в сплошной гул, прислушиваться к ним не хотелось, чтобы не бередить сердце, которое и без того стучало громко и часто, до боли в рёбрах.
«Старцы и Покровители, пусть папа и Илар скорее вернутся… Старцы и Покровители, верните их живыми и невредимыми…»
Слова молитвы путались в голове, поэтому Мавна просто мысленно просила благополучия для родных. Мама говорила: главное, чтобы слова шли от сердца, а в каком порядке они идут, не имеет значения. Мама… Неужели она и правда слышала зов Раско? Имя брата, всплыв в голове, больно обожгло. Мавна стиснула зубы: неужто эта боль никогда не станет тише? Целый год прошёл, но каждый день всё так же тянуло в груди, будто камень положили.
К утру так или иначе почти все забылись зыбким сном, и когда в деревне прокричали петухи, в церкви стояла тишина. Мавна осторожно тронула Купаву за плечо, та сонно охнула и разлепила глаза.
– Рассветает, – шепнула Мавна, поводя затёкшим плечом. – Значит, упыри ушли. Я иду искать Илара с папой.
– На вас с Гренеем напали в сумерках, – напомнила Купава. – Нежаки стали наглее. Погоди немного, твои вернутся.
– Да сколько уж годить. Вдруг что случилось. Надо поискать.
Двери громыхнули, разъехались с тяжёлым скрипом, и в церковь вошли мужчины: староста Бредей, Мальвал, Греней с Касеком, а следом и отец с Иларом. Тана сонно вскрикнула и бросилась обнимать Касека, а Мавна подскочила на ноги и кинулась навстречу своим.
– Вы целы?
У Бредея были рассечены лоб и бровь, Греней сильно хромал, а на груди Илара выступили красные волдыри, несмотря на все старания Купавы стереть упырячью кровь, но в остальном все были в порядке.
– Упырей больше нет, – сказал Илар, с внимательным прищуром осматривая церковь. Люди начали просыпаться, некоторые уже поднялись и собирались выйти, иные выкрикивали с мест, выспрашивая о своих родных. – Всё в порядке! – крикнул Илар уже громче.
– Убитых почти нет, – попытался подбодрить Бредей, но всё равно раздались испуганные возгласы. Мавна закатила глаза: ну как так можно, сейчас снова все переполошатся. – Некоторые дома сгорели. Ограда разрушена, начнём выправлять сегодня же. Кто хочет помочь – милости просим.