Сквозь тусклое стекло
Шрифт:
— Я думаю, в первую очередь надо найти уборщиков — парня с девушкой, от них ниточка потянется дальше.
— Они мертвы, Эдик. Выпили отравленного шампанского в электричке. Их трупы обнаружены за двести километров от Москвы.
— Вы уверены, что это они?
— Перед тем как поехать к вам, получил подтверждение. В Туле взяли парня в обменном пункте валюты. Менял фальшивки на рубли. Воришка раскололся: рюкзачок спер в электричке. Парень с девушкой спали — так он подумал, увидев трупы. Рюкзак стоял рядом, он его и цапнул. В рюкзаке двадцать тысяч долларов и спецодежда уборщиков. В карманчике нашли
— Константинес? Нет, исключено.
— Но он же врет, причем внаглую. Коридорная видела, как он пришел в номер. После того как разнесли приглашения, он ушел, а не упал в обморок. Портье видел, как он выходил из гостиницы, швейцар подозвал к подъезду его лимузин, он в него сел, объехал здание, подкатил к главному входу и с помпой поднялся по лестнице вместе с гостями. Я видел фотографии. И даже ту брюнетку помню, что к нему пристроилась. Однако по словам Константинеса он валялся без сознания в своем номере. Либо у всех нас галлюцинации, либо грек нагло врет. С какой целью?
— Мы хотели бы это выяснить без него, — пробурчал Мамедов.
— Сколько картин украли? — спросил полковник.
— Четыре. Две из номера грека и две из апартаментов леди Кэмирон.
— Какова их стоимость?
— Не менее ста двадцати миллионов. Минимум, — процедил Нечаев.
— Получите миллион наличными, если найдете их, полковник! — коротко, но внятно проговорил Мамедов, продолжая смотреть в окно на багровый закат.
— Неплохое предложение, — добавил Нечаев.
— Не отвлекайте меня по мелочам, — раздраженно отмахнулся Кулешов, еще не осознав смысла предложения, но его слова расценили как юмор. — Твоя фамилия Нечаев?
— Совершенно верно.
— У вас есть еще Нечувилин?
— Аркадий Степанович. Он кадрами занимается.
— Вот именно. Значит, и студентов он нанимал. А вы его прошлым интересовались?
— Кто такой Нечувилин, мы знаем, — опять вмешался Мамедов. — Никого он на работу не нанимал, он наш соглядатай. У Аркаши есть картотека на всех лучших аферистов и шулеров. Он всю жизнь собирал на них досье, потому что сам игрок. Мы его для того и взяли, чтобы опознавал своих и предупреждал нас о появлении в отеле аферистов. Должность ему определили незаметную, для ведомости. Устал мужик по стране мотаться, возраст уже не тот. Здесь он гадить не будет.
— Картины ваши? — спросил Кулешов.
— Взяты на презентацию в галерее Баскакова. Хотели купить, но он упрям как осел.
— Значит, заберет, а вы повесите копии? Когда?
— Дня два мы еще можем потянуть кота за хвост, но не больше. Тут есть какая-то связь с бриллиантами. Ни то, ни другое продать невозможно. Кто-то хочет дискредитировать нас и посадить в лужу. Если придерживаться такой версии, то можно подозревать всех владельцев крупнейших отелей мира. Они способны заплатить любые деньги за наш позор. Провалится фокус с бриллиантами, сработает с картинами. Продублированный вариант.
— Эта версия лежит на поверхности, — заключил Кулешов, — и она недоказуема. В таких делах принимают участие десятки посредников. Мне нужны исполнители, способные привести меня к пропаже. Я должен найти бриллианты, картины и вернуть владельцам. Светские интриги меня не интересуют, в них вы сами разбирайтесь, без меня. Я пришлю к вам троих или четверых своих ребят. Выдайте им униформу и дайте возможность гулять по отелю без ограничений. Я хочу понять схему, по которой работали воры. Но вернемся к конкуренции в гостиничном бизнесе. Построив отель в Москве, чем же вы насолили «Хилтону» в Нью-Йорке или «Плазе» в Лондоне? В чем суть войны?
— Отели не строятся поштучно. Если мы прогремим на весь мир, то «Хилтону» в России делать нечего, а они уже ведут переговоры. Мы готовы строить в Америке. Престиж отеля определяется не только обслуживанием и комфортом, но и постояльцами, — скороговоркой пояснил Нечаев.
— Хорошо. А теперь объясните мне, обывателю, как это два брата француза решились снять со стены картину, чтобы проверить ее подлинность. Они сумасшедшие? Не понимают, что даже в музеях к ценным вещам подводят сигнализацию?
— Братья Леблан — искусствоведы, — начал оправдываться Нечаев. — Любопытство взяло вверх. Они даже не испугались охраны, ворвавшейся в номер. Знали наверняка, но рискнули. Мы предполагали, что Лебланы попросят разрешения посмотреть картины вблизи, но у них не хватило терпения. Кушетку перепачкали ботинками. Вероятно, долго на ней топтались, разглядывая картину в лупу, и, наконец, не выдержали. В их номере ничего не украли.
— Ладно. И еще один важный вопрос. Украли самые дорогие картины. А кто знал, какие где висят? Мальчишка с девчонкой ни к кому больше не заходили. Они знали, в какие номера идти и не тащили туда лишних бокалов с шампанским, а точно знали, что там живут одиночки.
— Знали все! Увы! Мы же хвастались и провели экскурсию по этажу, а номера разыгрывались по жребию. Апартаменты на восьмом этаже одинаковые, все состоят из трех комнат. Только картины разные. Все гости приехали утром, чтобы днем отдохнуть, а ночью гулять. Все продумано. Общий завтрак в ресторане, экскурсия и отдых.
— Черт! Не за что зацепиться.
— Миллион! — повторил Мамедов.
— Какой миллион? — переспросил Кулешов.
Наконец до него дошло.
8
Они проникли на территорию участка ночью. Минуя яблоневый сад, добрались до гаража, он находился метрах в двадцати от дома, перед которым располагалась круглая площадка с огромной клумбой посередине. Чтобы подъехать к крыльцу, надо было сделать дугу.
Особняк вырисовывался черным контуром, над крышей в безоблачном небе висела желтоватая луна. Шел третий час ночи. Один человек остался в машине неподалеку от ворот усадьбы, трое перемахнули через забор. Они здесь уже бывали и передвигались по территории уверенно. Машина хозяйки стояла у крыльца, ворота гаража не были заперты, они предательски скрипели, поэтому их не стали распахивать настежь, проникли внутрь через щель и, только после того как прикрыли за собой створку, включили фонари. Их было трое. Возглавлял команду Игумен. Гаврилыч знал, что им делать и зачем они пришли. Бориске отводилась роль носильщика.