Слабое звено

Кунцев Юрий

— Михал! — взревел Бьорн.

— Собрание окончено!

Слова обладали массой. Их тяжесть могла измотать сильнее месяца полевых работ по восстановлению вышедшего из строя тяжелого буксира, и Ленар ощутил это на себе в полной мере, лениво переставляя ноги, ведущие его к выходу из Ноль-Семь.

Тяжесть слов, сброшенных Ковальски, тянула его к палубе, не давала разойтись вяло текущим мыслям и заставляла мечтать о скорейшем прибытии в порт, где он закроется в одноместном гостиничном номере, на пару суток пошлет всю вселенную к черту и будет упорно спать с перерывами на готовые пирожки с луком, сыром и красным чаем. «Такое

поведение недостойно капитана» скажут ему наконец, на что он ответит «Уж кто бы говорил». Среди всех капитанов он по праву мог заявить, что сильнее всех мечтал уложиться в сроки, потому что в противном случае…

Его отвлек от мыслей острый запах безразличия, с которым его обогнала светлая голова с темными помыслами, и он даже не успел ни о чем подумать, когда его рука сама гадюкой выбросилась вперед, и ухватилась за женское плечо. Октавия остановилась, обернулась и посмотрела на него глазами-точками, завершающими два вопросительных знака, повисших в воздухе.

— Планетарные разработчики? — посыпались из него встречные вопросы, — Геобомбы? Семьсот миллионов тонн?

— У меня такое ощущение, что ты пытаешься что-то спросить у меня, но еще не вспомнил, как правильно составлять связные фразы.

От сочащегося ядом ответа его рука сама свалилась с ее плеча. Какая-то сила заставила их одновременно продолжить путь к шлюзу, и казалось, что даже их шаги синхронизировались. Октавия явно была не против поболтать по дороге.

— Ты серьезно рассчитываешь на этот вариант?

— А ты нет? Я думаю, для нас этот вариант наиболее безболезненный.

— Ковальски прав, мы не имеем никакого права принимать такое решение. А знаешь, кто имеет?

— Не знаю, я не читала их договор подряда, — все так же равнодушно бросила она, — Однако, я бы сказала, что с наибольшей степенью вероятности решение будет принято лишь после совещания между официальными представителями «Туда-Обратно» и «Железного стандарта».

— Тогда ты должна понимать, что им это совещание не понравится. Произойдет серьезное столкновение интересов двух крупных компаний. Одним нужно уложиться в графики, а другим нужны все два миллиарда тонн руды в виде целого куска.

— К счастью, муки тяжелого выбора будут не нашей проблемой.

— У меня такое смутное ощущение, что выбора и не будет. Никто не захочет принимать такое решение.

— Я думаю, «Железный стандарт» не так много потеряет, пойдя на уступки.

— Вот только едва ли их представитель окажется достаточным дураком, чтобы пойти на уступки, — зарычала в Ленаре легкая злость, и они остановились перед шлюзом, — Дамы вперед.

— А ты не думал, что со стороны «Железного стандарта» требовать уступки от «Туда-Обратно» будет излишне эгоистично? — спросила Октавия, вставляя свой пропуск в щель считывающего устройства, — «Туда-Обратно» понесет большие убытки.

— Суть не в размере убытков, а в том, что так дела не делаются.

— Особые обстоятельства требуют особых исключений.

Шлюз открылся и выпустил двух капитанов в воздушный рукав. Октавия ловким прыжком переориентировалась в пространстве и уверенно приземлилась на ребристую поверхность рукава, лишь слегка взмахнув руками, цепляющимися за равновесие. Ленар шагнул вслед за ней.

— Вижу, тот случай со сломанным носом научил тебя хоть чему-то, — съязвил он ей в спину, и они продолжили путь, — «Туда-Обратно» обязались доставить

груз в целости и сохранности, и это было юридически заверено.

— Ты видел их договор? — оглянулась она с недобрым взглядом, — Я вот не видела. Ты уверен, что сам не выдумал эти обязательства?

— «Железный стандарт»…

— «Стандарт» будет в полном порядке! — сорвалась ее интонация, — Они были в курсе рисков и сами согласились на них.

— На условиях разделения ответственности!

— Как видишь, ничего разделить не получается. Ни риски, ни ответственность, ни последствия.

Рукав закончился, и Октавия вновь открыла шлюз своим пропуском. Палубы буксиров были чистыми, ибо источников грязи и пыли в стерильных условиях космических кораблей было минимальное количество, однако Октавия уже в который раз продемонстрировала свою озабоченность чистотой и порядком, отряхнув свою форму после неуклюжего вползания в шлюзовую камеру.

— Ты абсолютно уверена, что «Туда-Обратно» не уступит?

— Абсолютно, — уверенно произнесла она на выходе из шлюза и заметно ускорила шаг, — А теперь давай закроем эту тему, у меня от нее уже голова болит.

— Как жаль, что я не могу до них достучаться, — сказал он ее затылку, и она ускорила шаг еще сильнее, — Может, я бы смог им объяснить, по какому тонкому льду мы сейчас перевозим два миллиарда тонн!

Она поспешно удалялась, и в Ленаре не осталось никакого желания догонять ее. Он замедлил свой шаг до скорости, на которой ленивые мысли текут быстрее, чем стыки переборок перед глазами, и продолжил путь на автопилоте. Ему стало смешно от того, что он уже начал смиряться с выходом из графика, и грустно от мысли, что его уже перестал интересовать график. Профессионал в нем ненадолго уснул, и проснулся обычный человек, полный отчаяния и решимости перед проблемами, которые весили меньше двух миллиардов тонн и все еще были в его власти.

Когда Ленар добрался до своей кают-компании, на некоторое время он забыл обо всем на свете. Ему в ноздри закрался запах от остывшего рагу из осточертевшего суперспаслена, и он в животном предвкушении, захлебываясь слюной, наполнил свою тарелку пастельно-желтыми кубиками, плавающими в соусе из сушеных трав, остатков томатной пасты, уксуса, оливкового масла и ингредиентов, которые не поддавались опознанию. Он даже не стал разогревать это произведение экстремальной межзвездной кулинарии, а просто сел за стол, взял ложку и поразился тому, насколько вкуснее становится любая пища, если ее приправить утомительным трехчасовым собранием. Пока он нещадно набивал свой желудок, его занимала лишь одна мысль — рано или поздно запасы специй тоже иссякнут, и тогда никакое совещание не будет способно пробудить в нем подобный аппетит. Эта мысль подгоняла его быстрее доесть свой холодный обед, помыть посуду, почистить зубы и лечь в криостаз на все оставшиеся полгода.

— Вкусно? — спросила сидящая рядом с ним фигура, в которой он наконец-то узнал Вильму, и молча кивнул в ответ, — Я старалась.

— Все паршивее некуда, — проговорил он, глотая кусочки овощей, не давая работы своим зубам.

— Ну прости, я была крайне ограничена в выборе продуктов.

— Я не об этом, — кивнул он на тарелку, — Ты ведь не подсчитывала расчетное время нашего прибытия?

— Нет, — смущенно дернула она головой, — Мне показалось, что до завершения ремонта это не имеет смысла.